Михаил Лермонтов — Валерик: Стих

Я к вам пишу случайно; право
Не знаю как и для чего.
Я потерял уж это право.
И что скажу вам?— ничего!
Что помню вас?— но, Боже правый,
Вы это знаете давно;
И вам, конечно, все равно.

И знать вам также нету нужды,
Где я? что я? в какой глуши?
Душою мы друг другу чужды,
Да вряд ли есть родство души.
Страницы прошлого читая,
Их по порядку разбирая
Теперь остынувшим умом,
Разуверяюсь я во всем.
Смешно же сердцем лицемерить
Перед собою столько лет;
Добро б еще морочить свет!
Да и при том что пользы верить
Тому, чего уж больше нет?..
Безумно ждать любви заочной?
В наш век все чувства лишь на срок;
Но я вас помню — да и точно,
Я вас никак забыть не мог!
Во-первых потому, что много,
И долго, долго вас любил,
Потом страданьем и тревогой
За дни блаженства заплатил;
Потом в раскаяньи бесплодном
Влачил я цепь тяжелых лет;
И размышлением холодным
Убил последний жизни цвет.
С людьми сближаясь осторожно,
Забыл я шум младых проказ,
Любовь, поэзию,— но вас
Забыть мне было невозможно.

И к мысли этой я привык,
Мой крест несу я без роптанья:
То иль другое наказанье?
Не все ль одно. Я жизнь постиг;
Судьбе как турок иль татарин
За все я ровно благодарен;
У Бога счастья не прошу
И молча зло переношу.
Быть может, небеса востока
Меня с ученьем их Пророка
Невольно сблизили. Притом
И жизнь всечасно кочевая,
Труды, заботы ночь и днем,
Все, размышлению мешая,
Приводит в первобытный вид
Больную душу: сердце спит,
Простора нет воображенью…
И нет работы голове…
Зато лежишь в густой траве,
И дремлешь под широкой тенью
Чинар иль виноградных лоз,
Кругом белеются палатки;
Казачьи тощие лошадки
Стоят рядком, повеся нос;
У медных пушек спит прислуга,
Едва дымятся фитили;
Попарно цепь стоит вдали;
Штыки горят под солнцем юга.
Вот разговор о старине
В палатке ближней слышен мне;
Как при Ермолове ходили
В Чечню, в Аварию, к горам;
Как там дрались, как мы их били,
Как доставалося и нам;
И вижу я неподалеку
У речки, следуя Пророку,
Мирной татарин свой намаз
Творит, не подымая глаз;
А вот кружком сидят другие.
Люблю я цвет их желтых лиц,
Подобный цвету наговиц,
Их шапки, рукава худые,
Их темный и лукавый взор
И их гортанный разговор.
Чу — дальний выстрел! прожужжала
Шальная пуля… славный звук…
Вот крик — и снова все вокруг
Затихло… но жара уж спала,
Ведут коней на водопой,
Зашевелилася пехота;
Вот проскакал один, другой!
Шум, говор. Где вторая рота?
Что, вьючить?— что же капитан?
Повозки выдвигайте живо!
Савельич! Ой ли — Дай огниво!—
Подъем ударил барабан —
Гудит музыка полковая;
Между колоннами въезжая,
Звенят орудья. Генерал
Вперед со свитой поскакал…
Рассыпались в широком поле,
Как пчелы, с гиком казаки;
Уж показалися значки
Там на опушке — два, и боле.
А вот в чалме один мюрид
В черкеске красной ездит важно,
Конь светло-серый весь кипит,
Он машет, кличет — где отважный?
Кто выйдет с ним на смертный бой!..
Сейчас, смотрите: в шапке черной
Казак пустился гребенской;
Винтовку выхватил проворно,
Уж близко… выстрел… легкий дым…
Эй вы, станичники, за ним…
Что? ранен!..— Ничего, безделка…
И завязалась перестрелка…

Но в этих сшибках удалых
Забавы много, толку мало;
Прохладным вечером, бывало,
Мы любовалися на них,
Без кровожадного волненья,
Как на трагический балет;
Зато видал я представленья,
Каких у вас на сцене нет…

Раз — это было под Гихами,
Мы проходили темный лес;
Огнем дыша, пылал над нами
Лазурно-яркий свод небес.
Нам был обещан бой жестокий.
Из гор Ичкерии далекой
Уже в Чечню на братний зов
Толпы стекались удальцов.
Над допотопными лесами
Мелькали маяки кругом;
И дым их то вился столпом,
То расстилался облаками;
И оживилися леса;
Скликались дико голоса
Под их зелеными шатрами.
Едва лишь выбрался обоз
В поляну, дело началось;
Чу! в арьергард орудья просят;
Вот ружья из кустов [вы]носят,
Вот тащат за ноги людей
И кличут громко лекарей;
А вот и слева, из опушки,
Вдруг с гиком кинулись на пушки;
И градом пуль с вершин дерев
Отряд осыпан. Впереди же
Все тихо — там между кустов
Бежал поток. Подходим ближе.
Пустили несколько гранат;
Еще продвинулись; молчат;
Но вот над бревнами завала
Ружье как будто заблистало;
Потом мелькнуло шапки две;
И вновь всё спряталось в траве.
То было грозное молчанье,
Не долго длилося оно,
Но [в] этом странном ожиданье
Забилось сердце не одно.
Вдруг залп… глядим: лежат рядами,
Что нужды? здешние полки
Народ испытанный… В штыки,
Дружнее! раздалось за нами.
Кровь загорелася в груди!
Все офицеры впереди…
Верхом помчался на завалы
Кто не успел спрыгнуть с коня…
Ура — и смолкло.— Вон кинжалы,
В приклады!— и пошла резня.
И два часа в струях потока
Бой длился. Резались жестоко
Как звери, молча, с грудью грудь,
Ручей телами запрудили.
Хотел воды я зачерпнуть…
(И зной и битва утомили
Меня), но мутная волна
Была тепла, была красна.

На берегу, под тенью дуба,
Пройдя завалов первый ряд,
Стоял кружок. Один солдат
Был на коленах; мрачно, грубо
Казалось выраженье лиц,
Но слезы капали с ресниц,
Покрытых пылью… на шинели,
Спиною к дереву, лежал
Их капитан. Он умирал;
В груди его едва чернели
Две ранки; кровь его чуть-чуть
Сочилась. Но высоко грудь
И трудно подымалась, взоры
Бродили страшно, он шептал…
Спасите, братцы.— Тащат в торы.
Постойте — ранен генерал…
Не слышат… Долго он стонал,
Но все слабей и понемногу
Затих и душу отдал Богу;
На ружья опершись, кругом
Стояли усачи седые…
И тихо плакали… потом
Его остатки боевые
Накрыли бережно плащом
И понесли. Тоской томимый
Им вслед смотрел [я] недвижимый.
Меж тем товарищей, друзей
Со вздохом возле называли;
Но не нашел в душе моей
Я сожаленья, ни печали.
Уже затихло все; тела
Стащили в кучу; кровь текла
Струею дымной по каменьям,
Ее тяжелым испареньем
Был полон воздух. Генерал
Сидел в тени на барабане
И донесенья принимал.
Окрестный лес, как бы в тумане,
Синел в дыму пороховом.
А там вдали грядой нестройной,
Но вечно гордой и спокойной,
Тянулись горы — и Казбек
Сверкал главой остроконечной.
И с грустью тайной и сердечной
Я думал: жалкий человек.
Чего он хочет!.. небо ясно,
Под небом места много всем,
Но беспрестанно и напрасно
Один враждует он — зачем?
Галуб прервал мое мечтанье,
Ударив по плечу; он был
Кунак мой: я его спросил,
Как месту этому названье?
Он отвечал мне: Валерик,
А перевесть на ваш язык,
Так будет речка смерти: верно,
Дано старинными людьми.
— А сколько их дралось примерно
Сегодня?— Тысяч до семи.
— А много горцы потеряли?
— Как знать?— зачем вы не считали!
Да! будет, кто-то тут сказал,
Им в память этот день кровавый!
Чеченец посмотрел лукаво
И головою покачал.

Но я боюся вам наскучить,
В забавах света вам смешны
Тревоги дикие войны;
Свой ум вы не привыкли мучить
Тяжелой думой о конце;
На вашем молодом лице
Следов заботы и печали
Не отыскать, и вы едва ли
Вблизи когда-нибудь видали,
Как умирают. Дай вам Бог
И не видать: иных тревог
Довольно есть. В самозабвеньи
Не лучше ль кончить жизни путь?
И беспробудным сном заснуть
С мечтой о близком пробужденьи?

Теперь прощайте: если вас
Мой безыскусственный рассказ
Развеселит, займет хоть малость,
Я буду счастлив. А не так?—
Простите мне его как шалость
И тихо молвите: чудак!..

Анализ стихотворения «Валерик» Лермонтова

Во время первой ссылки на Кавказ Лермонтов так и не смог принять участия в боевых действиях, к чему очень стремился. Романтическая натура Лермонтова жаждала подвига. Эта возможность была ему предоставлена во второй ссылке. Поэт попал под командование генерал-лейтенанта Галафеева и даже вел официальный «Журнал военных действий». В июле 1840 г. Лермонтов участвовал в боевых операциях возле р. Валерик (в пер. «речка смерти») и проявил незаурядную храбрость. За один из боев поэт был приставлен к ордену Станислава 3-й ст., но уже после его смерти пришел отказ Николая I. Свои впечатления о войне Лермонтов выразил в произведении «Я к вам пишу случайно; право…» (1840). Название «Валерик» было дано издателями.

Стихотворение начинается с обращения Лермонтова к неизвестной собеседнице, оставшейся в России. Оно отражает философские размышления поэта о своей прошлой жизни и объясняет мотивы, которыми он руководствовался, отправляясь на войну. Лермонтов признается женщине в любви, которую ничто не может изгладить из его памяти. Невыносимые страдания приучили поэта к терпению. Он уже давно привык ко всему и не испытывает ни злобы, ни благодарности к судьбе.

Лермонтов постепенно от общих рассуждений переходит к описанию настоящего положения. Он находится среди русского военного лагеря. Удивительная природа Кавказа вызывает в его душе умиротворение. За будничными трудами некогда предаваться тоске. Поэта окружает непривычная восточная культура, которая невольно привлекает его. Жизнь спокойна только на первый взгляд. В любой момент может произойти внезапная стычка с неприятелем. Но короткая перестрелка давно стала привычным явлением, «безделкой». Она даже не вызывает чувства опасности. Лермонтов сравнивает такие «сшибки удалые» с «трагическим балетом».

Центральная сцена стихотворения – кровопролитное сражение на реке Валерик. Поэт очень подробно описывает эту битву, ее достоверность подтверждается «Журналом военных действий». При этом он умалчивает о собственных подвигах, но с чувством уважения отзывается о военных товарищах.

После битвы автор с сожалением оглядывает место кровавой резни. Огромные жертвы с обеих сторон наводят его на печальные размышления о смысле войны. Благородная жажда подвига сменяется скорбью по погибшим. Причем если русские солдаты будут поименно учтены и похоронены, то убитых горцев даже никто не считает. Очень символично звучит перевод названия р. Валерик – «речка смерти».

В финале автор вновь обращается к любимой. Он уверен, что его «безыскусственный рассказ» будет неинтересен светской женщине. «Тревоги дикие войны» скучны для человека, проводящего жизнь в праздности и веселье. В этом звучит обвинительный приговор Лермонтова всему высшему обществу. В скрытой форме поэт также предъявляет обвинение захватнической войне России на Кавказе. Потери местного населения вообще не учитываются, а судьба и победы русских солдат и офицеров никого не интересуют.

Слушать аудио-стихотворение:

Анализ стихотворений Анализ стихотворений Лермонтова Стихи Михаила Лермонтова о жизни Стихи Михаила Лермонтова о любви: Любовная лирика Стихи русских поэтов классиков
Понравилось? Поделитесь с друзьями!

Отзывы к стихотворению:

28 комментариев
новее
старее
Межтекстовые Отзывы
Посмотреть все комментарии

Лермонтов разумеется писал о русском мире!

Очень хорошее стих, читатель всегда будет рад читать
Даже через несколько лет читатели будут помнить

Лермонтов пишет о войне и о любви; объединяя эти две темы в одну, он говорит о том, насколько хрупка жизнь.

стих Михаила Юрьевича Лермонтова мне очень понравился. это стихотворение посвящено девушке.

Стих Михаила Юрьевича Лермонтова мне очень понравился. само стихотворение не обычное, посвящёно девушке, ведь рассказывается в нем об подробностях военных событий.

Тема жизни и смерти — ведущяя в лирике Лермонтова.
Стихотворение с глубоким философским содержанием,
философскими обобщениями. Тяжело читать, присутствует неприятное чувство и осадок. Хороший стих. Даже не могу представить, что это и правда было в реальности.

Стих просто потрясающий.Мне он понравился тем ,что он не сложный, лёгкий и огромный

Данный стих Михаил Юрьевича Лермонтова очень красив и рассказывает о подробных военных событиях, посвящен стих девушке а название стиха «Валерик» это название реки которое переводиться как смерть. Стих очень красивый и длинный.

Стихи Михаила Лермонтова выделяются глубиной эмоций и философской осмысленностью. В их центре часто находятся темы одиночества, борьбы, любви и природы. Поэт мастерски передает богатство чувств и внутренние конфликты героев, создавая яркие образы и символику.

Стихотворение основана на реальных событиях — битве на реке Валерик. В стихотворении поэт смог объединить в одном произведении две темы — тему любви и военную тему, подчеркнув тем самым хрупкость человеческого существования, а также бессмертие настоящей любви

На месте современного села Валерик до 1833 стояло Ингушское село Г1алг1ай-юрт (Ингушское село). Русские варвары его разорили, а земли эти подарили своим верным чачанским пехотинцам. Это русские не считают своих убитых. Бабы еще нарожают, а вот г1алг1аи своих шахидов выносят с поля боя любой ценой и хоронят как шахидов.

Перевод слова «валерик» с ингушского сделан правильно. «Валар-хи» — река смерти. Ингушское село Валерик, как и Ачхой-Мартановский, Галай-чожский, Шаройский, Шатойский, Урус-Мартановский районы Ингушетии, сегодня подарены русскими своим верным чачанским пехотинцам по принципу разделяй и властвуй. Русские варвары также подарили евреям-осатанам Ингушский город Бурув-Г1ала (Владикавказ) и весь правый берег великой Ингушской реки Терек.

Воевали Ингуши, а все приписали чачанам, потому что русским трудно было произносить слово «Г1алг1ай», а слово «чечен» русские произносят легко, поэтому они для своего удобопроизношения называли словом «чечен» и Г1алг1аев, и Аварцев, и Кумыков, и горских евреев (татов), и черкесов, и ногайцев, поселившихся на Ингушских землях. Из-за этого современные чечены свято верят, что воевали чечены, предавшие Шамиля.

Гениальное творение! Я всё представил и увидел битву своими глазами. Когда читаешь стихи автора, то как бы общаешься с ним и он, как будто бы сам рассказывает о событиях… Вот и пообщались…

Очень трогательное стихотворение. Хорошо, что всегда были такие талантливые люди, которые любые бедствия могли описать особым поэтическим языком, так, что, читая произведение, видишь все эти оружия, места, людей и прочее. Хорошо, что нам дано такое предупреждение, — лучше так узнать об ужасе войны, чем на практике. Река, в которой вода стала красной от крови, просто поражает тем, насколько люди могут быть жестоки к себе подобным. И вместе со всем этим идея о жалком человеке, который один всё время воюет, принимает неизмеримое философское значение.

И что им в мире не жить?

По памяти, разумеется…

В Иркутске, Сергей Безруков, со всей страстью и выражением, прочитал его, от и до, без единой запинки, а ведь это был его экспромт, уже на ответах на вопросы зрителей, после долгого 3-х часового моноспектакля-концерта, где он прочитал многие отрывки из своих ролей.

Все верно. Жалкий человек, чего он хочет!.. Блестящее и пророческое.. — И головою покачал.

Валерик на чеченском Валарт1 — вал это умереть ларт1 это правильно поэтому изначально верный перевод это умереть правильно или умереть достойно , эта река есть до сих пор и это село тоже

Этот стих про мою родину Чечню , кстати Лермонтов тогда остался жив только потому что стоял спиной к чеченцу . Чеченцы никогда не наносили удар в спину , считалось слабостью или трусостью

А Орстхой там были не знаешь, только честно

Откуда тебе известно,- что Лермонтов стоял спиной к Чеченцу,- и поэтому остался жив?

Он ему сам так сказал

Чечен — это предатель Кавказа по определению. Обязательно кинет. Этот стих про мою Родину Ингушетию, которую оккупировали чачаны при помощи русских кафиров. Чачаны предали Шамиля, Мансура, Зелимхана, грузинов, ингушей, аварцев, всех кавказцев.

А мне это надо выучить!

Это будет лучшее, что ты сделаешь.

Мне тоже выучить этим стихотворение

Шикарный стих, заставляет подумать о том что сейчас тоже где-то идет война и гибнут люди, точно так же…

У нас в школе конкурс стихотворений был, этот стих рассказывали весь, как красиво было!