Прелестная, полунагая,
С венком на мраморе чела,
Она, как пери молодая,
В наш мир из тихой сени рая,
Стыдясь и радуясь, сошла.
За колесницей триумфальной
Она, ликуя, шла вослед,
Над прахом урны погребальной
Роняла песню и привет,
Любовь и радости венчала,
Чаруя музыкой речей,
И за столом, под звон бокала,
Заздравным гимном оживляла
Кружок пирующих друзей.
Везде, где речь лилась людская,
Ей было место и почет,
И мир встречал, благословляя,
Ее божественный приход;
И фимиам, и лавр, и клики
Народ нес в дар ее жрецам,
И с тайной завистью владыки
Внимали пламенным певцам!..
К чему даны ей власть и звуки –
Она ответить не могла;
Глубокой мысли рай и муки
Бежали детского чела.
В часы небесных вдохновений
Она не ведала сомнений,
Она не плакала за мир, –
Она лишь по цветам ступала,
И жизнь ей весело сияла,
Как вечный праздник, вечный пир…
А между тем века бежали,
С веками – вянули цветы,
И тень сомнений и печали
Легла на светлые черты.
В ее божественные звуки
Больные ноты слез и муки.
Страдая, Истина вплела;
Растоптан в прах венец лавровый,
И терн кровавый, терн суровый,
Как змей, обвился вкруг чела!..
Вперед же, в новом обаяньи,
С заветом без конца любить,
Чтоб брата в горе и страданьи
Участьем теплым оживить,
Чтоб стать на бой с позором века
Железом пламенных речей,
Чтоб к идеалу человека
Вести страдающих людей!..
