После ряда жизненных неудач молодой поэт Константин Николаевич Батюшков пишет элегию «Есть наслаждение и в дикости лесов», воспевающую уединение. В основе ее – мотивы поэмы Д. Байрона «Странствования Чайльд-Гарольда».
Стихотворение написано летом 1819 года. Его автору в эту пору 32 года, он пережил множество испытаний: отчуждение отца, а затем и смерть родителя, безответную любовь, проблемы по службе. Его хрупкое душевное равновесие было нарушено, все чаще он предавался мрачной меланхолии. Получив выхлопотанное друзьями приглашение в Италию, он сперва даже хотел отказаться, не ехать. Затем все же согласился – и не пожалел. Впрочем, со временем тоска, теперь уже ностальгического свойства, вернулась.
По жанру – пейзажная зарисовка с философским подтекстом, по размеру – ямб с перекрестной рифмовкой, деление на строфы отсутствует. Лирический герой – сам автор. Лексика возвышенная. Это произведение – вольный перевод строфы из «Чайльд-Гарольда». Поэт пишет его в Италии.
Начинает он с описания щедрой южной природы: приморский брег, говор валов, первозданность леса. Затем герой признается: я ближнего люблю, но… Если люди тревожат ему душу, то природа – лечит. С ней он может быть самим собой, более того, может забыть и прошлые горести, и собственные заблуждения, вновь стать ребенком с чистым сердцем. Ей адресовано ласковое единственное восклицание: для сердца ты всего дороже! Он одушевляет природу, зовет ее владычицей. «И то, чем был», «есть»: анафора. Он судит себя строго: что в юности, что сейчас, «под холодом годов» (метафора), К. Батюшков собою недоволен. Метафора «в чувствах оживаю» имеет отношение и к поэтическому вдохновению. Известно, что поэт временами не писал. Волнующие душу переживания от созерцания величия, гармонии и таинственности природы он едва может выразить человеческим языком. Но и «молчать об них» — не в силах.
Градацией, параллелизмом отмечена череда первых строк: наслаждение, радость, гармония. Олицетворение: говор (голос). Бесхитростное признание в любви к ближнему (библейская аллюзия). Композиционный стык в финале, выраженный через дважды повторенное отрицание: не знает, не знаю. Это разговор один на один, беседа без свидетелей.
Лирика К. Батюшкова предвосхитила появление романтизма в традициях русской классической поэзии. Его задумчивые элегии восхищали А. Пушкина, им он порой подражал в период юношеских поэтических опытов.
Прекрасно! Мне и добавит нечего к этому стихотворению. Всю суть автор передал. И я, когда бывают на природе, то забываюсь от всего. Она меня и радует, и лечит… И так хорошо и легко, что я то же не смогу написать обо всех чувствах, которые меня наполняют в такие мгновения.