Итак, возрадуемся ныне
По той причине, что опять
Зиновьев будет в прежнем чине
В придворной должности блистать,
И, волоокий, многогубый,
Партийной роскоши предмет,
Прольет он снова свет сугубый
На середняцкий полусвет!..
С ним вместе Каменев дородный,
Сей нунций с ног до головы,
«И счастья баловень безродный»,
Какой-то Рапкин из Москвы,
И многодумный Евдокимов,
Простак и в жизни, и в борьбе,
И человек без псевдонимов,
А вовсе Беленький себе,
И сонм иных, друг с другом схожих
Брюкодержателей, льстецов,
И от опального вельможи
Оттроцковавшихся птенцов…
И, вновь обласканы судьбою,
Они, устав от сеч и битв,
Соединятся меж собою
«Для вдохновений и молитв»,
И для любви, и для коварства,
И для пайков, и для чинов,
Для должностей, для комиссарства,
Для Соловков, для островов…
И, значит, вновь игра все та же,
На крепость нервов, кто кого!
И нам опять стоять на страже,
На страже духа своего.
И, значит, снова зубы стиснуть,
Чтоб горьких слов не проронить,
И не размякнуть, не раскиснуть,
Но ждать, готовиться и жить,
Носить легко любое бремя
И не парить во облаках,
А просто слушать Изу Кремер
На всех на свете языках
И удивляться, что богами
Такая сила ей дана,
Что сразу всеми языками
Она ворочает одна!..
