Нет, ни жены не было,
ни ребятенка, ни брата…
Тюбетейку ставил, как чашку
и в нее опускал ключи.
Туфли из парусины
носил с повадками франта
И еще пиджак мешковатый
из сливочной чесучи.
Учителя рисованья
звали Яков Борисыч —
Сама доброта, громовержец,
посмешище детворы.
Руководил указкой,
часто грозился высечь
И читал нам стихи Смелякова
довоенной поры.
Как сейчас его помню —
и вся заливаюсь краской
(Сама от сиротской старости
нынче на волосок):
Вооруженный мелом,
тряпкою и указкой,
Он диковинных рыцарей
писал на доске, как мог.
— Простите меня, все кто слышит, —
учителя и старцы,
И вы, одинокие гении —
за детский жестокий взгляд.
…О, какие длинные, добрые,
некичливые пальцы
Были у рисовальщика,
жившего невпопад!
