Перевод Фаддея Зелинского
Действующие лица
- Афина.
- Аякс, предводитель саламинян под Троей.
- Агамемнон, предводитель ахейского войска.
- Mенелай, спартанский царь, его брат.
- Одиссей, предводитель итакийцев.
- Текмесса, пленница Аякса.
- Тевкр, сводный брат Аякса.
- Вестник.
- Хор саламинских воинов.
- Без слов: Еврисак, сын Аякса; слуги.
Действие происходит в ахейском лагере под Троей; в первой половине — перед шатром Аякса, во второй — на пустынном берегу моря.
Пролог
Входит Одиссей, внимательно изучая следы, ведущие в шатер Аякса. С другой стороны появляется Афина, невидимая Одиссею.
Афина
Не в первый раз я застаю тебя,
Лаэртов сын, как замыслом отважным
Предупредить стремишься ты врага.
Теперь у крайнего предела стана,
Где выстроил приморский свой шатер
Аякс, его ты свежие следы,
Охотник терпеливый, измеряешь,
Узнать желая, дома ль он иль нет.
Твое чутье, что у лаконской гончей,
На путь тебя надежный навело.
Да, он вернулся; пот с лица струится
И кровь смывает с обагренных рук.
Тебе же нет нужды за дверь шатра
Заглядывать; открой мне мысль свою:
От знающей узнать ты можешь все.
Одиссей
Афины ль слово слышу я, дражайшей
Мне из богинь? Да, это ты! Хоть лика
Ты не являешь своего, — твой голос
Я узнаю; он жжет мне сердце, точно
Трубы тирренской медноустой звон.
Ты не ошиблась. Замысел хочу я
Врага раскрыть, Аякса-щитоносца:
Его давно слежу я одного.
Он в эту ночь деяньем непонятным
Обидел нас — коль он его виновник;
Ведь нет в нас знанья, лишь гадать дано нам, —
И этот труд я принял на себя.
Мы только что нашли все наше стадо
Зарезанным безжалостной рукою;
Лежит в крови и скот и пастухи.
Все в том винят Аякса, да и мне
Один сказал свидетель, что увидел,
Как он во тьме с мечом, покрытым кровью,
Недавно мчался по полям пустынным.
Немедля по указанной тропе
Пустился я; одни следы признал я,
Другие ж — нет. Недоуменья полный,
Стою я здесь. Ты вовремя явилась,
Заступница моя! Твоей деснице
Свою судьбу я вверил навсегда.
Афина
Мне все известно — и твоей охоте
Помощницей и стражем я пришла.
Одиссей
Владычица! Недаром я трудился?
Афина
Нет: той резни виновник был Аякс.
Одиссей
Каков же смысл безумного деянья?
Афина
Жестокий гнев за отнятый доспех.
Одиссей
Но почему ж на скот он гнев направил?
Афина
Он мнил, что вашу проливает кровь.
Одиссей
Как? Он отмстить аргивянам задумал?
Афина
И отомстил бы, если бы не я.
Одиссей
На что же он дерзнул в своей отваге?
Афина
На вас — коварно, в ночь, один на всех.
Одиссей
И цели беспрепятственно достиг?
Афина
Достиг шатра обоих полководцев.
Одиссей
И все ж свирепых рук не обагрил?
Афина
Нет. Удержала от потехи злобной
Аякса я, губительным обманом
Его глаза сурово заслонив
И на стада его направив — вашу
Неразделенную еще добычу
Под стражей пастухов. И вот, нагрянув,
Он стал рубить кругом себя и душу
Убийством рати многорогой тешить.
То думал он, что братьев он Атридов
Жизнь исторгает, то — других вождей.
Я ж разжигала дух его больной
И в сеть беды безумца завлекала.
Резнею душу усладив, живых
Связал быков он и баранов крепко
И в свой шатер погнал, воображая,
Что воинов уводит, а не скот
Рогатый. Там поныне в исступленье
Он пленников своих терзает всласть.
Теперь ты сам болезнь его увидишь
И весть о ней данайцам передашь.
О, не пугайся! Не грозит бедою
Его явление тебе. Туманом
Покрыла я его глаза: не может
Он образа увидеть твоего.
(В направлении шатра)
Эй, друг! К чему без устали у пленных
Ты руки вяжешь? Выходи! Тебя,
Аякс, зову я: выходи скорее!
Одиссей
Зачем, Афина? Не зови его!
Афина
Блюди молчанье! Иль ты трусом стал?
Одиссей
Ради богов! Оставь его в палатке!
Афина
Боишься ты? Боишься человека?
Одиссей
Он был врагом мне и врагом остался.
Афина
Смех над врагом — не всех ли он отрадней?
Одиссей
Не для меня; оставь его в палатке!
Афина
Безумец, вижу, страх тебе внушает.
Одиссей
Перед здоровым страха б я не знал.
Афина
Да не увидит он тебя, не бойся!
Одиссей
Как не увидит? Не слепцом же стал он!
Афина
И зрячему я помрачу глаза.
Одиссей
Для божьей воли нет препятствий, знаю.
Афина
Блюди ж молчанье, с места не сходи!
Одиссей
Я остаюсь, но неохотно, верь мне.
Афина
Аякс! Вторично я зову тебя!
Иль о союзнице своей забыл ты?
Аякс
(Выходит из шатра с окровавленным бичом в руках)
О, радуйся, дочь Зевсова, Афина!
Ты хорошо мне помогла: златыми
Трофеями тебя украшу я!
Афина
Спасибо за готовность. Но скажи мне:
Ты насладился ли аргивян кровью?
Аякс
Могу гордиться, насладился вдоволь!
Афина
И на Атридов меч ты обратил?
Аякс
Не обесчестить им Аякса боле!
Афина
Ты на тот свет отправил их, не так ли?
Аякс
И пусть теперь наград меня лишат!
Афина
Что ж, правильно. Ну, а Лаэртов сын?
Что с ним? Он спасся от руки твоей?
Аякс
Ты про лису проклятую спросила?
Афина
Про Одиссея, что с тобою спорил!
Аякс
Его, владычица, живьем я взял
На радость сердцу своему. В палатке
Сидит он; смерть же примет он не скоро.
Афина
Зачем не скоро? Что задумал ты?
Аякс
Привязанный к столбу хоромной сени…
Афина
Какую казнь готовишь ты бедняге?
Аякс
Он этот бич своей окрасит кровью!
Афина
Не издевайся над несчастным, полно!
Аякс
Во всем, Афина, воля будь твоя, —
Но он свою пускай потерпит кару!
Афина
Что ж, если сердце так велит, исполни
Все, что задумал; не жалей руки!
Аякс
Исполню тотчас. А тебя прошу я
И впредь союзницей мне быть такой!
Уходит в шатер.
Афина
Богов ты силу, Одиссей, на нем
Изведать мог. Вот человек! Видал ли
Ты прозорливей иль дельней его?
Одиссей
О нет, богиня. И тем больше жалость
Терзает сердце мне — хоть он и враг мой —
При виде унижения его.
И не о нем одном скорблю я. Все мы,
Все, что землею вскормлены, не боле
Как легкий призрак и пустая тень.
Афина
Так рассуждай и впредь, мой друг, и бойся
Богов надменным словом оскорбить.
Пусть ты сильней других своей десницей,
И пусть бездонней всех твое богатство, —
Не дай душе гордыней обольститься!
Ты видишь сам: все счастье человека
Дня одного добыча или дар.
К благоразумным милостивы боги,
Но ненавистен сердцу их гордец.
Афина исчезает. Одиссей уходит.
Парод
На орхестру вступает хор саламинских воинов.
Корифей
Теламонов наследник, что город блюдешь
На брегах Саламина средь волн голубых,
Твое счастие всем нам отрада.
Но когда над тобою Зевесов перун,
Когда речи данайцев порочат тебя,
Мы смущеньем объяты и в страхе дрожим,
Точно глаз голубицы пугливой.
Так, в последнюю ночь, что от солнца бежит,
Злоречивые вести по стану ползут
И бесславят тебя:
Что на выгона луг ты коварно проник
И добытый данайцами скот перебил,
Все, что после раздела хранилось у нас,
Поражая булата грозою.
Так сплетает рассказ про тебя Одиссей,
Его на ухо шепчет то здесь он, то там,
И все верят ему.
Убедительно лживое слово звучит,
Ему пуще рассказчика слушатель рад,
Все глумятся над горем Аякса.
Да, в великую душу нетрудно стрелять:
Промахнуться нельзя. Если кто про меня
Небылицы сплетет, не поверят ему, —
А имущего Зависть следит по пятам,
Между тем как толпа без великих мужей
Ненадежный оплот воздвигает в бою.
Лишь под сенью великого малый цветет,
Лишь от малых великий могуч и силен.
Но не внемлет глупец в ослепленье своем
Благомыслящей мудрости слову.
И тебя они ныне поносят, Аякс,
И не в силах мы им ничего возразить,
Переспорить не можем одни, б з тебя!
Они рады, что взоров избегли твоих,
Верещат, словно стая шумливых птенцов,
Но яви им свой лик, — как пред коршуном злым,
Оробеют внезапно и в страхе немом
Разлетятся, забыв об отваге.
Хор
Строфа
Вправду ль тебя Тавропола, дочь Зевсова, —
О безотрадная весть,
Мать позора моего! —
На не деленный скот подняла меченосного?
За то ль, что не дал ей в добыче доли ты,
Иль что трофеем почтить
Ее забыл ты, иль за охоту — венком?
Иль меднобронный бог Эниалий в бою
К тебе был ласков, ты же не вспомнил о нем
И ночным был страхом наказан?
Антистрофа
Нет, не поверю, чтоб в здравом рассудке ты,
Сын Теламона, скота
Кровью меч забрызгал свой!
Болезнь от бога — нам не осилить; но дайте же
О Зевс и Феб, отпор молве-злоречию!
Если же лживой молвой
Тебя порочат или Атридов чета,
Иль что Сисифом в ложе позора рожден —
Молю, владыка! Лик из палатки явив,
Мглу развей навета лихого!
Эпод
Встань, поднимись скорей с одра! Не всю же вечность!
Ты на нем пролежишь в безделье стыдном.
Наш позор до небес горит!
Гордыня врагов мчится,
Не зная препон, шумно,
Как вихрь на горе в роще.
У них на устах смех лишь,
Обиды полна речь их,
У нас же болит сердце.
Эписодий первый
Из шатра выходит Текмесса.
Текмесса
Дорогие гребцы с саламинской ладьи,
Эрехфиды, земли благодатной сыны!
Всем нам горе приспело, что верность храним
Теламонову дому в далекой стране.
Наш великий, наш сильный, наш грозный Аякс
Изболевшись, лежит,
Помраченный ужасною бурей.
Корифей
Что за тяжкое зло ночь могла принести,
День прошедший сменив?
Расскажи, Телевтанта-фригийца дитя,
Обо всем: ведь тебя, хоть и пленница ты,
Как жену возлюбил бурнострастный Аякс,
Тебе ведомы все его думы.
Текмесса
Как в слова мне облечь несказанную боль?
Тяжелее ведь смерти лихой моя весть!
В эту ночь, помраченный безумия мглой,
Свою славу Аякс на позор променял.
Посмотрите: там преют под сенью шатра
Бездыханные туши; струится с них кровь;
Это — жертвы несчастного мужа!
Коммос
Строфа
Хор
С какой ты к нам вестью,
Вестью несносной, нещадной пришла
Сказать о гневном муже!
Эта ли весть на устах у данайских вождей,
Эта ли весть множится в толках?
Грядущий миг бедствия полн;
Смерть над тобой нависла,
О вождь, ты, что свой меч
Поднял рукой безумной
На весь скот и на пастырей всех
Единой черной казнью!
Текмесса
Ах, оттуда пришел и оттуда пригнал
Он сплетенное вервием стадо домой.
Тут одних он, на землю повергши, заклал,
Иль ударом меча пополам разрубил.
Два барана остались. Из них одному
Отсекает язык он и голову вмиг,
А другого, стоймя ко столбу привязав,
Он сечет двухконечным свистящим бичом,
Изрыгая ужасные речи — злой бог
Его им научил,
А не смертного ум человека.
Антистрофа
Хор
Пора и нам, видно,
Робко покровом главу осенив,
Искать спасенья в бегстве
Или, к весельным уключинам дружно подсев,
Синим волнам судно доверить.
Таких угроз речи полны
Двух против нас Атридов!
Боюсь, близок наш час:
Каменный плащ грозит нам,
Грозит нам и Аяксу; а он
В тисках безумья страждет!
Текмесса
Их уж нет. Как тот ветер, что с юга шумит,
После страстных порывов без яркой грозы
Утихает — так в нем ослабела болезнь.
Но, прозрев, он лишь новую чувствует боль-
И не диво: сильнее та рана горит,
Что своей же рукою себе ты нанес,
А не принял от вражьей десницы.
Корифей
Коль он прозрел, надеюсь на удачу:
О прошлом зле не тяжела забота.
Текмесса
Чтоб выбрал ты, когда б свободу дали:
Сам быть счастливым, огорчая близких,
Или делить с печальными печаль?
Корифей
В двойном несчастье больше зла, жена.
Текмесса
Так вот: болезнь прошла, а горе нет.
Корифей
Какое горе? Я тебя не понял,
Текмесса
Пока болезнь Аякса осеняла,
Он наслаждался бедствием своим,
Хоть нам, разумным, был причиной горя.
Теперь же спала с глаз его завеса,
И что ж? Он сам отчаяньем охвачен,
А нам не легче стало. Так-то вправду
Одно он горе на два поменял.
Корифей
Да, ты права. Тем более боюсь я,
Удара божества: как быть иному,
Когда больней здоровье, чем болезнь?
Текмесса
Больней, бесспорно. Все ты понял ныне.
Корифей
Но в чем начало стольких лютых зол?
Все расскажи: товарищи мы в горе.
Текмесса
Тебе я все, как другу, расскажу.
В полнощный час, когда кругом потухли
Огни лампад вечерних, меч схватил он
И в безнадежный устремился путь.
Я вскрикнула в испуге: «Что с тобою,
Аякс? Без зова, без вождей приказа
Затеял дело ты? Трубы не слышно,
И мирно дремлет весь ахейский стан!»
Но он старинным мне ответил словом:
«Жена, молчаньем женщина красна!»
Умолкла я, а он один умчался.
Что там он делал, знать я не могу.
Сюда ж пригнал он связанных друг с другом
Быков, собак и белорунный скот.
Тут началась расправа: тех в затылок
Он поражал, тех в горло, тех мечом
Он надвое рубил; иных в оковах
Он истязал — людей он, верно, видел,
А не животных бессловесных, в них.
Вдруг он уходит; слышу, как за дверью
Он спорит с тенью и клянет Атридов
И Одиссея, и залившись смехом,
О мести, им свершенной, говорит.
Окончив речь, он в дом вбегает снова —
И здесь с трудом в себя приходит он.
Кругом он смотрит — все полно позора.
Тут с криком бешеным главу свою
Ударил он и грохнулся меж трупов
Зарезанных баранов и быков —
Развалиной среди развалин мести,
Рукой вцепившись в волосы свои.
И долго так в безмолвии унылом
Лежал он. Вдруг меня увидев, крикнул
С угрозою, чтоб все ему сказала,
Всю правду обнаружила ему.
Мне страшно стало; рассказать решилась
Ему я все, что ведомо мне было.
Но тут завыл отчаянным он воплем —
Таким, какого никогда я раньше
Не слышала. Лишь трус и жалкий, мнил он,
Рыданьем громким душу облегчает;
Он сам не плакал никогда, а глухо
Стонал лишь, точно бык рассвирепевший.
А ныне, весь в кручину погруженный,
Ни пищи не отведав, ни питья,
Как пал тогда он, так лежит недвижно
Среди скота, закланного мечом.
И, видно, зло замыслил он: зловещим
И стон его мне кажется, и речь.
Но вы, друзья, — я с умыслом к вам вышла —
Посильную явите помощь мужу.
Слова друзей нужны таким, как он.
Корифей
Боюсь, Текмесса, что от бедствий этих
Безумствует в отчаянье Аякс.
Аякс
(в шатре)
О доля, доля!
Текмесса
И я боюсь. Вы слышали, друзья,
Аяксов крик? Как жалобно он стонет!
Аякс
О доля, доля!
Корифей
Он либо болен, либо страшный след
Болезни прошлой дух его терзает.
Аякс
О сын мой, сын мой!
Текмесса
О Зевс! Тебя зовет он, Еврисак!
Зачем зовет? Ах, где ты? Горе, горе!
Аякс
Пришлите Тевкра! Где он? Вечно ль рыщет
Он за добычей? Смерть моя настала!
Корифей
Он здраво мыслит. Дверь открой: быть может
Наш вид его одуматься заставит.
Текмесса
Открыть согласна. Приготовьтесь видеть
И все дела, и все несчастье мужа.
Распахивает полог шатра. Виден Аякс среди убитого им скота.
Коммос
Строфа I
Аякс
(поднимаясь навстречу хору)
Увы!
Вы, друзья мои безупречные,
Вы, что верность мне до конца блюли!
Нагрянул вал кровавого прибоя,
И весь я им — весь погребен навеки!
Корифей
(Текмессе)
Ужасный вид. Правдивы свыше меры
Слова твои: безумье налицо.
Антистрофа I
Аякс
Увы!
Вы средь волн морских помогали мне,
Вы со мной пришли на ладье одной,
От вас одних спасенья жду и ныне:
О сжальтесь же! Дайте вкусить мне гибель!
Корифей
(Аяксу)
Оставь кощунства! Злом ты зла не смоешь;
Лишь выше встанет бедствия пучина.
Строфа II
Аякс
Вот, смотрите все: вот бесстрашный муж,
В яростных боях богатырь лихой!
Стал овец грозой беззащитных он!
О смейтесь, люди! Нет конца позору!
Текмесса
Молю, Аякс, властитель! Успокойся!
Аякс
Оставь меня! Оставь, уйди отсюда!
О горе, горе!
Текмесса
Ради богов, приди в себя, смягчись!
Аякс
Несчастная доля моя!
Не смог злодеев я казнить,
Нет: на быков, на мирный скот
Несущий смерть меч обратив,
Кровь алую я пролил!
Корифей
К чему о прошлом горевать напрасно?
Его иным не сделать нам никак.
Антистрофа II
Аякс
О Лаэртов сын, ты, что все свершить,
Всех орудьем зол быть готов всегда,
Ты, что всех людей в кознях превзошел!
Сколь громким смехом эту весть ты встретишь!
Корифей
Над смехом и над плачем властен бог.
Аякс
Добраться бы мне только до него,
Хоть я и стражду!
Корифей
Оставь гордыню: мало ль бед тебе?
Аякс
О Зевс, моих дедов отец!
Позволь предателя сгубить,
Злого врага, и с ним царей
Двойную власть! Сам я затем
Главу сложить согласен.
Текмесса
В такой молитве гибель испроси
И мне: нет жизни без тебя мне боле.
Строфа III
Аякс
Увы!
Ночь, что дня милей, мрак, что солнца свет
Для меня затмил!
Я к вам, я к вам всей душой стремлюсь!
Да, к вам. Не в силах я
Видеть богов, видеть людей:
Ни радости, ни пользы нет
В моем для ближних взоре.
Дева сильная, Зевса дочь, меня
В смерть позором гонит.
О, куда бежать? Где приют найти,
Если родовая рухнула слава!
Бессмысленной добычей окружен я,
А войско все, вздымая копья,
Смерть мне готовит!
Текмесса
О горе, горе! Не такие речи
Привыкли слышать мы из уст бойца!
Антистрофа III
Аякс
Увы!
Шумный моря вал, круч прибрежных мрак,
Высь зеленая!
Давно, давно гостем вашим здесь,
Давно под Троей я.
Гостем и впредь буду у вас,
Но не живым уж боле, нет —
В ком разум есть, пусть знает.
О Скамандровы струи ближние,
Милые данайцам!
Уж Аякса вам не видать вовек,
Лучшего — сказать ли гордое слово? —
Из всех, пришедших из Эллады в Трою.
А ныне под позора гнетом
Падший лежу я!
Корифей
Ни говорить я, ни молчать заставить
Тебя не в силах: так несчастен ты.
Аякс
Несчастен, да. И мнил ли кто, что имя
Созвучьем жалобным с моим несчастьем
Сольется в крике? Да, Аякс! И дважды
Стонать тебе, и трижды не грешно:
Таким ты морем окружен недоли.
Здесь мой отец, у ног священной Иды,
Главу украсил доблести венцом
И с громкой славой в дом свой возвратился.
Я ж, сын его, у той же Трои стен,
Не уступая ни телесной силой
Родителю, ни подвигов красою,
Бесчестной смерти в стане обречен.
А все ж в одном уверенность храню я:
Будь сам Ахилл над доблестью ахейцев
Судьей — никто иной его доспехов
Не получил бы в дар, опричь меня.
Атриды же мою презрели силу
И негодяю присудили их!
Не повторить бы им суда кривого,
Когда б глаза и ум заблудший мой
Лихому замыслу не изменили:
Я заносил уж руку на злодеев —
Но необорная, с грозящим взором
Дочь Зевса обессилила удар мой,
Опутала безумием мне душу
И на овец направила мой пыл.
Теперь они, спасенные, смеются!
Не я щадил их. С помощью богов
И трус избегнет храбреца десницы.
Что ж дальше будет? Явно ненавистен
Я стал богам; все войско мне враждебно,
Враждебна Троя и земля кругом.
Что ж? бросить мне приморскую стоянку,
Атридов с ней, и по волнам Эгейским
Вспять к родине направить бег ладьи?
С каким лицом пред очи я предстану
Родителя, без славы, без наград,
Которых он венец стяжал великий?
Невыносима эта мысль. — Нагряну ль
На стену Трои, ратник одинокий,
Чтоб, дорого продавши жизнь, погибнуть?
На радость лишь Атридам будет подвиг.
Нет, нет, не то. Исход найти я должен.
Пусть твердо знает старый мой отец,
Что не трусливого родил он сына.
Не стыдно ли желать продленья жизни,
Когда просвета в горе не видать?
Дни тянутся, и только в них отрады,
Что смерть они отсрочили твою.
Надейся, скажут. — Не почтенен муж мне,
Которому пустая льстит надежда.
Прекрасно жить, иль умереть прекрасно —
Вот благородства путь. Я все сказал.
Корифей
Не подкидным ответил нам ты словом,
Аякс: оно — души твоей дитя.
Но все ж смягчись; даруй друзьям победу
Над разумом твоим: оставь ту мысль!
Текмесса
Аякс, властитель! Нет для человека
Сильнее гнета, чем судьбы решенье.
Я родилась свободной; мой отец
Царем могучим слыл среди фригийцев.
Теперь раба я; так угодно было
Богам всевышним и твоей деснице.
На ложе принял ты меня; с тех пор
Я преданной тебе подругой стала.
И вот я Зевсом, что очаг блюдет наш,
Любовным общим ложем заклинаю:
Не допусти, чтоб от врагов твоих
Вкусила я обиду поношенья,
Доставшись в руки им. Ведь в тот же день,
Когда умрешь ты и в сиротской доле
Оставишь нас — в тот самый день, поверь,
И я и сын твой под насилья гнетом
Данайцам будем в рабство отданы.
И будут господа злорадной речью
Нас попрекать: «Взгляните на нее!
Она с Аяксом разделяла ложе,
Что первым в стане был богатырем.
Такая честь таким сменилась горем!»
И ляжет брань их на меня — гоненьем,
А на тебя и весь твой род — позором.
Нет. Пожалей отца, не обрекай
Его невзгодам старости печальной.
Мать пожалей: — ей столько лет в удел
Уже досталось, — много шлет к всевышним
Она молитв, чтоб ты живым вернулся.
И сына своего, властитель, вспомни:
Лишенный в детстве твоего ухода,
Отца лишенный, под рукой немилых
Опекунов — подумай, сколько зла
Ему ты смертью причинишь своею…
Ему и мне. Ведь нет уж для меня
Другой отрады. Ты мою отчизну
Копьем разрушил; матерь и отца
Свела в Аида мрачную обитель
Судьба лихая. Родина мне ты,
Мое богатство — и мое спасенье.
Да, вспомни и меня. Достойно мужа
Лелеять память об усладе нежной:
Ведь от любви рождается любовь.
А кто забвением за ласку платит,
Тому неведом благородства путь.
Корифей
О, если б был ты жалости доступен,
Как я — ее одобрил бы слова!
Аякс
Сполна мое ей будет одобренье,
Пусть лишь приказ мой тщательно исполнит.
Текмесса
Аякс мой, друг мой! Все исполню я.
Аякс
Дай же мне с сыном повидаться нашим.
Текмесса
Его я в страхе удалила, друг.
Аякс
Чего боялась ты? Моих несчастий?
Текмесса
Чтоб не убил при встрече ты его.
Аякс
И это бы судьбе моей пристало!
Текмесса
Вот это я предупредить хотела.
Аякс
Ты поступила хорошо; спасибо.
Текмесса
Чего ж теперь ты хочешь от малютки?
Аякс
Его увидеть, мой сказать завет.
Текмесса
Недалеко он, под слуги охраной.
Аякс
Зачем же здесь его не вижу я?
Текмесса
Дитя мое, тебя зовет отец твой!
(Слугам)
Сюда его ведите кто-нибудь.
Аякс
Идет он? Иль пропало даром слово?
Текмесса
Его уж за руку ведет слуга.
Выходит слуга, ведя Еврисака.
Аякс
Дай, дай его сюда! Не испугает
Его вид крови от резни недавней,
Коль скоро мой поистине он сын.
Нет, с малых лет в отца суровой школе
Расти он должен и сравняться с ним.
Мой сын, счастливей будь отца, но в прочем
Ему подобен — и дурным не будешь.
В одном уж ныне счастлив ты, малютка,
Что мук моих не в силах ты понять.
Да, сладко время, что забот не знает,
Ни радости не ведает, ни горя.
Придет пора — и ты врагам отцовским
Покажешь, кто ты, кем ты был рожден.
Теперь же легкими ветрами душу
Питай, на радость матери твоей.
Ахейцы не дерзнут насильем гнусным
Тебя обидеть, где бы ни был я;
Я пестуном тебе оставлю Тевкра.
Могуч он, верен — жаль, что ныне он
Далек, охотой на врага задержан.
Вам, щитоносцы, вам, питомцы моря,
Вверяю сына, общую отраду.
Вы ж передайте Тевкру мой завет:
Домой вернувшись, пусть он Теламону
И Эрибее, матери моей,
Его как сына моего представит.
Да будет он их старости кормильцем,
Пока не примет их подземный мрак.
Мои ж доспехи — не хочу, чтоб судьи
Ахейцам их наградой предложили,
И лиходей мой ими завладел.
Нет, Еврисак. Тот щит неразрушимый,
Что из семи был сшит воловьих шкур,
Тот щит, что имя дал тебе — им сам ты
Владеть обязан. Дни придут — узнаешь,
Как им вращать, и молодую длань
Чрез рукоятку крепкую проденешь.
Все прочее со мной похороните.
(Текмессе)
Теперь довольно. Унеси дитя,
Запри палатку и смотри — на людях
Не голоси: уж больно вы слезливы.
Запри скорей. Нет места причитаньям
Там, где разреза требует нарыв.
Корифей
Твоя решимость мне боязнь внушает:
Как острый нож отточен твой язык.
Текмесса
Аякс, властитель! Что замыслил ты?
Аякс
Не рассуждай, не спрашивай! Довольно.
Текмесса
Ах, страшно! Ради сына твоего,
Ради богов: молю, не оставляй нас!
Аякс
Не досаждай мольбой мне безрассудной!
Богам я не должник, — запомни это!
Текмесса
Не богохульствуй!
Аякс
Слов не трать напрасно!
Текмесса
Послушайся!
Аякс
Моленья прекрати!
Текмесса
Мне страшно, царь!
Аякс
(Слугам)
Заприте дверь за ней!
Текмесса
Смягчись, молю!
Аякс
Оставь пустые бредни!
Пора ученья для меня прошла.
Полог палатки опускается.
Стасим первый
Строфа I
Хор
Где ты, где, Саламин святой?
Ты средь плещущих волн далеко
Лучезарной сияешь славой.
А нас бедняг столько лет на лугах своих
Земля троян держит ночью и днем в плену,
Что овец бесприютных стадо.
Прошел пыл молодой;
Одна цель впереди:
Сойти, да, сойти
В туман Аида ненавистный.
Антистрофа I
Нет в Аяксе отрады нам.
Недоступен друзей он слову:
Бог наслал на него безумье.
Не ты ль его полным некогда буйных сил
Отправил в бой? Ныне горем друзьям он стал.
Дух его на стезях пустынных.
Весь свет доблестных дел,
Весь блеск славы былой
Померк, да, померк
В глазах вождей неблагодарных.
Строфа II
А там вдали, там под долгих обузой лет,
Седая мать в день, когда о болезни сына
Бедственной услышит,
Ах, плач, плач она
Жалкой пташки лесной громче поднимет.
О несчастная! Вопль всюду раздастся сирой.
Рук безумных удары
Грудь изранят царицы,
Клочья белых волос падут на землю.
Антистрофа II
Аида мгла лучше жизни в безумья тьме.
О горе! Он, он что рода кичился славой
Средь бойцов ахейских,
Душой вне тропы
Прежних мыслей своих в безднах витает!
О несчастный отец! Грустную весть узнаешь:
Сына горькую долю,
Беспримерную раньше,
В доме древнем Эака боготвора.
Эписодий второй
Из шатра выходит Аякс. За ним — Текмесса.
Аякс
Бег времени в несметных дней теченье
На свет выводит крошечный зародыш
И света детища хоронит в тьме.
Зароков нет для смертных; время точит
И клятвы страшной и упорства силу.
Таков и я. Давно ли бушевал я?
Но как булат багровый пыл теряет
В воде студеной, так меня слеза
Смягчила женская. Мне жалко стало
Жену вдовой и сиротою сына
Врагам на посмеяние отдать.
Теперь к лугам иду, что омывает
Купель морская, чтоб от скверны там
Очиститься и тяжкий гнев богини
Уласковить. Найду укромный угол —
И этот меч в нем схороню, оружье
Постылое, вдали от взора смертных:
Пусть Ночь им властвует и царь теней.
С тех самых пор, как от врага лихого,
От Гектора я получил его,
Померкла честь моя среди аргивян.
Недаром, видно, слово говорится,
Что впрок нейдут нам вражий дары.
А впредь наука: уступать богам
И честь оказывать царям-Атридам.
Им власть дана, — им и служи. Не так ли?
Пусть ты силен и грозен, — уступи
Чужому праву. И в природе зимы
С тропы уходят, снегом заметенной,
И Лето плодоносное по ней
К нам близится. Унылой Ночи круг
Сверкающие кони занимают
Дня белого; ветров могучих бич
Не вечно стон пучины вызывает;
И Сон всесильный пленникам своим
Свободу возвращает ежедневно.
Пора и мне власть разума признать.
Еще одну науку я извлек.
Мы и врага лишь в меру ненавидеть
Должны и помнить, что и в нем мы друга
Со временем, быть может, обретем, —
И другу в меру доверять полезно:
Час неровен, изменит он. Лишь редко
Надежна будет гавань дружбы нам.
Коль это помнишь, все пойдет на лад.
(Текмессе)
Жена, войди в наш дом и помолись,
Чтоб счастливо исполнилось желанье
Души моей. И вы, друзья, завет мой
С ней наравне блюдите. Тевкру же,
Когда придет он, слово передайте:
Пусть чтит меня и к вам пребудет добр.
Я ухожу в назначенный мне путь,
Вы ж воле следуйте моей — и скоро
Услышите, взамен гнетущих бедствий,
Благую весть спасенья моего.
Уходит в сторону моря.
Стасим второй
Строфа
Хор
В волненье радостном свободно дышит грудь.
Сюда, сюда, Пан, Пан!
Брось Киллены седую высь,
Брось ее каменистый кряж
И чрез море сюда приди,
Ты, веселый богов товарищ!
Как на Нисе, святой горе,
Как при Кноссе ведется пляс, —
Так и нас научи плясать ты!
Ты ж над пучиной
Волн Икарийских
Свет яви знакомый
С Делосских высот, Феб наш;
И будь вовек нам благосклонным другом!
Антистрофа
Развеял грусти мглу с туманных глаз Apec.
Молю, молю, Зевс, Зевс!
Дай, чтоб ласковой свет зари
Вновь для нас загорелся, вновь
Мирным блеском сиял судов
Над стоянкою быстроходных!
Боль обиды забыл Аякс,
Честной жертвой он чтит богов, —
Все на свете смиряет время!
Нет, ни к чему уж
Нет недоверья!
Мыслей ход мятежных
Аякс изменил круто,
Он бросил гнев, бросил вражду с вождями!
Эписодий третий
Со стороны ахейского лагеря входит Вестник.
Вестник
Друзья мои, вот первая вам весть:
Наш Тевкр вернулся в стан с высот мисийских.
Но лишь дошел он до шатра Атридов,
Как возгорелась средь аргивян ссора.
Заметив издали его приход,
Они его толпою обступили,
И бранные посыпались слова
То здесь, то там, и вдруг повсюду: «Вот он,
Вот брат изменника, вот брат безумца!
Нет, не уйдешь: сдерем камнями кожу
И лютой смерти предадим тебя!»
Дошли уж до того, что в гневных дланях
Сверкнули обнаженные мечи,
И все не унималась страсть; с трудом лишь
Он был спасен почтенных старцев словом.
Но где Аякс? К нему я с порученьем
Отправлен; все открыть владыкам должно.
Корифей
Ушел недавно; новое решенье
Созрело в нем под настроеньем новым.
Вестник
Увы! Увы!
Ах, вижу, поздно снарядил меня
В дорогу Тевкр; иль поздно я пришел?
Корифей
В чем видишь долга нарушенье ты?
Вестник
Держать в палатке Тевкр велел Аякса,
Пока он сам не явится к нему.
Корифей
Благой, не бойся, вдохновлен он волей:
Богов желает гнев он примирить.
Вестник
Невежества полна твоя надежда,
Коль правда есть в пророчествах Калханта.
Корифей
В каких пророчествах? Что знаешь ты?
Вестник
Я знаю то, что видел сам и слышал.
Покинув царского совета круг,
Калхант один и тайно от Атридов
Десницу Тевкру дружелюбно дал,
И наказал настойчивою речью:
«В тот день, чей свет нас ныне озаряет,
Старайся всеми силами Аякса
Без выхода в палатке удержать,
Когда желаешь, чтоб он жив остался:
Над ним навис сегодня — но не дале —
Афины грозной памятливый гнев.
В могучем теле буйных сил избыток
К паденью тяжкому по божьей воле
Ведет: не должно в доле человека
Гордыней возноситься до небес.
Таков твой брат. При выезде из дома
Он на отца разумные заветы
Ответил безрассудным хвастовством.
Тот говорил: мой сын, стремись к победе,
Но пусть победой бог тебя дарит!
А он, глупец кичливый, возразил:
Отец, при помощи богов и слабый
Врага осилит; я же и без них
Стяжать надеюсь доблести венец.
Так хвастал он. Второй же раз Афине —
Когда бодрящий зов ее раздался,
Чтоб с яростью он грянул на врагов —
Ответствовал неслыханным он словом:
Владычица, других аргивян кликом
Подбадривай; а там, где я стою,
Враг сомкнутого строя не прорвет.
Такою речью грозный гнев богини
Навлек гордец безумный на себя.
Но если день благополучно минет,
Мы с божьей помощью его спасем».
Так говорил пророк. А Тевкр не медля
С совета царского меня послал
К вам с порученьем — охранять Аякса.
Но если он шатер оставил, знайте:
Или Калхант не мудр, иль он не жив.
Корифей
Злосчастная Текмесса, выходи!
Гонца послушай: весть приносит он,
Что радость нашу в корень разрушает.
Из шатра выходит Текмесса, держа за руку Еврисака.
Текмесса
Едва улегся вихрь недавних бедствий, —
Зачем вы снова вызвали меня?
Корифей
Его послушай: об Аяксе слово
Он нам недоброе сказать пришел.
Текмесса
Что скажешь ты? Ужель погибли мы?
Вестник
Твоей не знаю доли; об Аяксе,
Коль он не дома, беспокоюсь я.
Текмесса
Не дома он, и я полна тревоги.
Вестник
Тевкр наказал его держать под кровом
И одного не выпускать никак.
Текмесса
Но где ж он сам? К чему такой приказ?
Вестник
Он только что вернулся и боится,
Что, отлучившись, примет смерть Аякс.
Текмесса
О горе мне! да кто ж ему сказал?
Вестник
Сын Фестора сказал, что день насущный
Аяксу жизнь дарует или смерть.
Текмесса
Друзья мои, не оставляйте нас
В минуту роковую!
(Вестнику и слугам)
Вы за Тевкром
Скорей отправьтесь: пусть поспешно к нам
Сюда идет он.
(К хору)
Вы — восточной берег
Исследуйте, вы — западной луки;
Старайтесь разузнать, в какую местность
Несчастные шаги Аякс направил.
Он обманул меня, уж нет сомнений,
Изгнал из сердца прежнюю любовь.
(Глядя на Еврисака)
А мне, дитя, что делать? Невозможно
Сидеть на месте. Нет, пойду и я,
Насколько хватит сил, искать Аякса.
(Хору)
Скорей, друзья! Не медлит там спаситель,
Где умереть спасаемый спешит.
Корифей
Не на словах готовность мы докажем —
Ускорим дело скорою стопой.
Хор, разделившись на две половины, покидает орхестру.
Вслед за ним уходит Текмесса.
Пустынный морской берег. Входит Аякс.
Аякс
(Укрепив в песке меч острием вверх)
Меч жертвенный надежно установлен, —
Как посужу я, нет его острей.
Куначества его залогом Гектор
Мне подарил, что ненавистней был
Всех смертных мне для сердца и для взора.
В земле врагов недвижно он стоит,
Отточенный на оселке кремневом.
А укрепил его усердно я,
Чтоб от него благую смерть принять.
Итак, в оружье нет изъяна. Ныне ж
К тебе, о Зевс, — так долг велит — я с первой
Молитвой обращусь, простой и скромной:
Пусть о моей кончине весть лихую
Узнает Тевкр; пусть первый он меня
С меча поднимет средь горячей крови.
Не дай, чтоб враг меня, увидев раньше,
Добычей бросил воронам и псам.
Вот вся моя к тебе молитва, Зевс.
Тебя ж, Гермес, мой проводник к подземным,
Прошу о смерти ласковой и скорой.
Да, без борьбы, без судорог, в паденье
Меча ударом грудь мне разорви.
Зову и вас, что в девственности вечной
Блюдете вечно все деянья смертных,
Святых Эриний неустанный рой!
Вы знаете, как жалко и обидно
Я по вине Атридов погибаю:
Такой же жалкой и обидной смерти
И их предайте, и как я своею
Рукой казнен, так пусть и их своя
Рука — рука домашних — поразит.
За дело, быстрые проклятья духи,
Всю нашу рать терзайте беспощадно!
А ты, чьи кони по крутому склону
Небес ристают, Гелий лучезарный!
Когда увидишь родину мою,
Вспять потяни поводья золотые
И весть подай об участи Аякса
Старцу-отцу и матери несчастной.
Прости, родная! Плачем неумолчным
Ответишь ты на роковую весть…
Но нет! Не время жалостью напрасной
Дух изнурять: пора за дело взяться.
Смерть, Смерть, сюда! К тебе взываю я…
Да что! и там тебя почтить могу я.
Тебе привет, златая колесница,
Тебе, сверкающий полудня луч —
Привет последний и неповторимый.
О ясный свет! О ты, святая почва
Родного Саламина! О очаг
И отчий дом! О славные Афины,
Кровь братская! О родники и реки!
Привет вам всем! Привет тебе, равнина
Троянская, кормилица моя!
В последний раз вы слышите Аякса.
Отныне мрак Аида — мой удел!
Бросается на свой меч.
Низкий куст скрывает его тело.
Эпипарод
С двух сторон орхестры появляются два полухория.
Вскоре вслед за ними — Текмесса.
Полухорие первое
Труд труду труда носитель.
Где, где,
Где моих не было стоп?
Повсюду лишь неведенье кругом…
Чу, чу,
Шум послышался вблизи!
Полухорие второе
То мы, пловцы того же корабля.
Полухорие 1
Что ж скажешь?
Полухорие 2
Исследован вечерний берег весь.
Полухорие 1
И что же?
Полухорие 2
Весь труд пропал, Аякса не нашли мы.
Полухорие 1
И на другом не найден бреге он,
Что к восходящему направлен солнцу.
Коммос
Строфа
Хор
Ах, скажи ты нам, моря труженик,
Ты, морских добыч неусыпный страж!
Иль с Олимпа грянь ореады клик,
Или рокот рек, что в Босфор текут!
Не видали ль вы мужа грозного
Не бродил ли здесь между скал Аякс?
Истомились мы в долгих поисках,
Не могли набресть на надежный след.
Нигде неуловимого не видно!
Текмесса
О горе, горе!
Корифей
Чей крик раздался в зарослях надбрежных?
Текмесса
О доля, доля!
Корифей
Ах, вот бедняга, пленница-невеста!
Текмессы вопль мы слышали в кустах.
Текмесса
Погибла я, погибла, дорогие!
Корифей
Но что случилось?
Текмесса
Аякс лежит недавней смерти жертвой.
Незримый меч он в теле схоронил.
Хор
Где ты, наш возврат? Нас, товарищей
В плаванье твоем, ты с собой сгубил.
Злополучный вождь! Бедная жена!
Текмесса
Свершилось; уготован путь слезам.
Корифей
От чьей руки, несчастный, принял смерть он?
Текмесса
От собственной, сомненья нет; уликой —
Зарытый в землю, плоть пронзивший меч.
Хор
Ах, моя вина. Не в кругу друзей, —
В одиночестве кровь свою ты пролил.
А я, слепец, безумный, упустил тебя!
Где, где
Пал злоименный Аякс, наш вождь непреклонный?
Текмесса
Взор опустите; складчатым плащом
Его покрою я всего сначала:
Невыносим и другу вид его.
Сочится кровь последнего дыханья
Из уст и из ноздрей, и кровь застыла
Струею черной вкруг багровой раны,
Что сам себе нанес он.
Покрывает своей накидкой тело Аякса.
Что мне делать?
Кто из друзей тебя поднимет? — Тевкр?
О, вовремя пришел бы к нам теперь он:
Помог бы брата павшего убрать.
Ты ль это, витязь, ты ль, Аякс, несчастный?
И враг слезой почтил бы смерть твою!
Антистрофа
Хор
Знать, судьба тебе, знать, судьба была
Душу сильную об утес разбить
Горя горького, необъятного!
Знать, недаром боль нестерпимая
Из груди твоей в ночь и поутру
Исторгала стон раздирающий
Гнева ярого на вождей лихих!
Сколько лютых зол нам сулил тот суд —
Суд доблести златых доспехов ради!
Текмесса
О горе, горе!
Корифей
Удар жестокий сердце ранит, знаю.
Текмесса
О горе, горе!
Корифей
Не в диво мне сугубое стенанье —
Такого друга миг один унес!
Текмесса
Вам понимать, мне ж чувствовать дано.
Корифей
О да, права ты!
Текмесса
Дитя мое, какой ярмо неволи
Нас ждет! Чьей власти покоримся мы!
Хор
Горе новое несказанное
Ты затронула! Власть безжалостных
Двух царей грозит! Да хранит вас бог!
Текмесса
Когда б не боги, злой беде не быть!
Корифей
Да, горестей сверх меры нам послали!
Текмесса
Взрастила их во славу Одиссея
Жестокая владыки-Зевса дочь.
Хор
О, злорадствует черная душа
Многохитрого мужа-лиходея!
Исход безумья громким смехом встретит он.
Да, да:
Смехом его и цари приветят Атриды!
Текмесса
Что ж, пусть смеются, пусть над горем нашим
Злорадствуют! Живого не ценили —
Поди, заплачут об умершем вскоре,
Когда в бою придавит их нужда.
Не знает благ своих глупец, покуда
Не вырвет их из рук его беда.
На горе мне, не им на радость умер
Аякс; себе ж, конечно, угодил,
Обретши то, чего душа желала.
Пристало ль им смеяться над погибшим?
Пал в жертву он богам, а не Атридам.
Пусть Одиссей победою кичится:
Аякса нет; лишь мне одной оставил
Он горький плач и стоны по себе.
Эписодий четвертый
Со стороны стоянки ахейцев появляется Тевкр.
Тевкр
(приближаясь)
О горе мне!
Корифей
(Текмессе)
Замолкни: Тевкра, мне сдается, голос
Я слышу, отклик нашего несчастья.
Тевкр
Аякс, любимый, брат единокровный!
Ужель потух родного ока свет?
Корифей
Да, Тевкр, он умер; нет вернее вести.
Тевкр
Судьба моя, как тяжек твой удар!
Корифей
Свершилось все.
Тевкр
О день мой злополучный!
Корифей
Дай волю плачу!
Тевкр
Быстр несчастья ход.
Корифей
О да, он быстр.
Тевкр
(увидев Текмессу)
О боже! Где же сын?
В каком углу земли троянской скрыт он?
Корифей
Один в палатке он.
Тевкр
(Текмессе)
Скорей сюда
Его веди! Из логовища львица
Ушла одна — нетрудно супостату
Детеныша похитить. Поспеши же,
Сил не жалей: над витязем лежачим
Всяк надругаться из врагов охоч.
Текмесса уходит.
Корифей
Еще при жизни, Тевкр, тебе он вверил
Дитя; его доверье оправдал ты.
Тевкр
(подойдя к покойнику)
О зрелище печальное! Больнее
Тебя вовек не видывал мой взор.
О путь унылый! Кровью истекало
Сердце мое, Аякс, мой незабвенный,
Когда, узнав об участи твоей,
Выслеживать я бросился несчастье.
Весь стан ахейский облетела быстро,
Как божий глас, про смерть твою молва.
Ее вдали стенанием я встретил;
Вижу теперь — и, видя, погибаю.
О доля!
(Воину)
Сними покров, открой мне бездну горя.
О вид немилый! Вид отваги горькой!
О, скольких зол зародышем мне будет
Твоя кончина! Не помог в страданьях
Тебе ничем я; кто ж меня приветит,
В какой стране убежище найду?
Отец наш общий, Теламон — не правда ль,
Сколь ласковым, сколь милостивым взором
Меня он примет, если одиноким
К нему вернусь, тебя оставив здесь?
Он и счастливым не умел смеяться —
Ему ль смолчать? ему ли скрыть зазнобу
Против того, что отпрыском побочным
Рожден от пленной дочери врага?
Из трусости, из жалкого бессилья —
Так скажет он — тебя я предал, брат,
А то и с умыслом, — чтоб после смерти
Твоей и дом, и царство захватить.
Он вспыльчив был всегда; теперь и старость
Его гнетет и поводом ничтожным
Склоняет к гневу; в завершенье землю
Покину я, взамен свободной доли
Рабом ославленный из уст отца.
Вот родины привет. А здесь, под Троей,
Враждебно все, друзей слаба опора —
Так обессилен смертью я твоей.
Что ж делать мне? Как из груди холодной
Мне вырвать жало твоего убийцы —
Меча стального? Суждено, знать, было
Тебе от Гектора погибнуть, — даром,
Что он давно могильным сном почил.
Смотрите, как похожа их судьба:
Аякс дал Гектору в подарок пояс,
Тем поясом троянец к колеснице
Привязан был, и в бешеной погоне
В мученьях долгих дух свой испустил.
Аяксу дал он меч, и от подарка
Погиб мой брат в паденье смертоносном.
Эриния сковала этот меч,
Аид — тот пояс, мастер бессердечный!
В таких сплетеньях сказочных судьбы
Игру богов над смертными я вижу;
Кто мыслит розно — пусть лелеет веру
И сам свою, и мне мою оставит.
Корифей
Подумай лучше, как тебе могилой
Его почтить, и как ответ держать.
Врага я вижу; верно, надругаться
Сюда пришел он — нет ведь чести в нем.
Тевкр
Кто там идет? Из нашего ли стана?
Корифей
То Менелай, виновник всей войны.
Тевкр
Да, вижу: он вблизи, узнать нетрудно.
Со стороны стоянки ахейцев появляется Менелай.
Менелай
Эй, друг! От мертвеца подальше руки!
Пусть здесь лежит: оставь его на месте.
Тевкр
Кому в угоду столько слов ты тратишь?
Менелай
Себе и войска высшему вождю.
Тевкр
Дозволь узнать причину вашей воли!
Менелай
Причина есть. Союзника и друга
Мы в нем найти надеялись для нас,
И для того под Трою привели;
А он троян враждебней оказался.
Все войско вырезать задумал он
Мечом, в предательском ночном набеге,
И если б бог не отвратил попытки,
Нас всех его б постигла доля; все мы
Постыдною бы смертью полегли,
А он бы жил. По воле ж бога жребьем
Мы поменялись: гнев свой на овец
И прочий скот направил храбрый витязь.
Зато и не найдется смельчака
Настолько сильного, чтоб этот труп
В могиле честней схоронить. Оставлен
Он будет здесь, среди песков унылых,
И станет птиц добычею морских.
Итак, прошу смирить свой дух надменный.
Если живой не подчинялся он
Державе нашей — мертвого сумеем
Мы обуздать, тебе на зло. Теперь уж
Моя рука над ним. При жизни, правда,
Мои слова он ни во что не ставил.
Никчемен тот, кто в рядового доле
Вождям повиноваться неспособен.
И в государстве лучшие законы
Хиреть должны, коль нет в сердцах боязни,
И в войске здравой выдержки не встретишь,
Коль страх и стыд на страже не стоят.
Всяк должен знать, хотя б большое тело
Себе он вырастил, что пасть оно
От незначительной причины может.
Нет. Стыд и страх: в ком эти два сошлися,
Тот в них найдет спасения залог.
А где преграды нет бесчинству граждан
И своеволью — община такая,
Хотя б счастливые ей ветры дули,
Пучины не избегнет роковой.
Храни ж оплот спасительного страха!
Ты хочешь делать, что душе угодно?
Смотри, претерпишь, что душе невзгодно.
Изменчива судьба. Недавно он
Был дерзок, грозен — ныне мой черед.
Итак, еще раз: руки прочь! Не то —
Взамен его, себя ты в гроб уложишь.
Корифей
Бесчинство в мудрых ты словах караешь,
А сам бесчинствуешь над мертвым, царь!
Тевкр
Что ж, диво ли, друзья, что к преступленьям
Низкорожденные питают склонность,
Когда знатнейшие в ахейской рати
Таких преступных не стыдятся слов!
(Менелаю)
Ответствуй мне, какой ты власти правом
Его сюда союзником привел?
Он сам явился, сам собой владея!
Ты ль вождь ему? Ты ль воинам начальник,
Что из дому привел под Трою он?
Поставлен Спарты ты царем, не нашим:
Им управлять ничуть не боле ты
Уполномочен, чем тобою он.
Ты сам другим подвластен, не над всеми
Военачальник; где ж ты царь ему!
Владей своими, их — внушеньем грозным
Обуздывай; Аякса ж — твоему
Наперекор запрету иль другого
Начальника — я погребеньем честным
Почту, твоих не убоявшись слов.
Елены ль ради он в поход собрался,
Подобно жалким подданным твоим?
Он клятвою был связан, не тобою:
Ничтожество он ни во что не ставил.
Вот мой ответ. Хоть рать возьми с собой
Глашатаев и полководца с нею:
Не испугаюсь грома слов твоих,
Пока собой останешься ты сам!
Корифей
И эта речь нам в горе не пристала:
И в добром деле резкость нам вредна.
Mенелай
Знать, одержим гордыней наш стрелок!
Тевкр
Стрелок я вольный, не наемник жалкий.
Mенелай
А щит возьмешь — не будет меры спеси!
Тевкр
И так с тобой вооруженным справлюсь!
Mенелай
Лишь твой язык вскормил твою отвагу!
Тевкр
Она святою правдой взрощена!
Mенелай
По правде ль победит убийца мой?
Тевкр
Хорош убийца, если жив убитый!
Mенелай
Бог спас меня, а для него я мертв!
Тевкр
Спасенный богом, не гневи богов!
Mенелай
Чем же нарушил божьи я законы?
Тевкр
Не позволяешь мертвых хоронить.
Mенелай
Долг не велит нам почитать врагов.
Тевкр
Тот враг тебе, кто за тебя сражался?
Mенелай
Про ненависть взаимную забыл ты?
Тевкр
Судом кривым ты оскорбил его.
Mенелай
Вините судей; я тут непричастен.
Тевкр
Всегда злодейство тайною красно.
Mенелай
Раскаешься ты в слове дерзновенном!
Тевкр
Раскаешься стократ больней ты сам!
Mенелай
В последний раз: нет похорон Аяксу!
Тевкр
Ответ запомни: похороны будут!
Mенелай
Я видел мужа: языком отважным
Он в бурю плыть заставил моряков.
Но лишь в беде он очутился — слова
Не произнес; плащом покрыл он тело,
И всякий мог лежачего топтать.
Так и тебя — невелика, мол, тучка —
И твой язык бесстыдство обуяло;
Но пусть из этой тучки буря грянет,
И сразу стихнет твой несносный крик.
Тевкр
И мне был ведом неразумный муж,
Что над несчастьем ближних не стыдился
Злорадствовать. Его другой увидел —
Вроде меня по внешности и нраву —
И речь такую стал ему вести:
«Не обижай умерших, человече!
Тебе воздастся за обиды их».
Так некто неразумного учил.
Его и ныне вижу; мнится мне,
Муж этот — ты. Жду похвалы за притчу!
Mенелай
Прощай; позорно укрощать словами,
В руках имея принужденья власть.
Тевкр
Прощай и ты; еще позорней — слушать
Слова пустые из безумных уст.
Mенелай уходит.
Корифей
Недалек уже ярого спора разгар.
Поскорее же, Тевкр, ты для брата наметь
Усыпальницы место под кровом земли.
Осенит его мрачное ложе курган,
Незабвенный для смертных навеки.
Возвращается Текмесса, ведя за руку Еврисака.
Тевкр
Ты прав. И вовремя как раз приспели
Жена и сын покойного, чтоб вместе
Последний долг несчастному воздать.
Сюда, дитя, поближе! как проситель
Рукой к отцу родному прикоснись.
В молитвенной осанке, на коленях,
Держи в руках по пряди ты волос
Моих, своих и матери своей —
Просителей святыню. Если ж кто
Тебя насильно от останков этих
Дерзнет отторгнуть — пусть злодей злодейски,
Отторгнутый от родины своей,
Без погребенья на чужбине сгинет;
Его же рода корень срежьте, боги,
Как я срезаю эту прядь мечом!
Храни ее, и с места ни на шаг.
Изо всех сил прильни к отцу, дитя.
А вы, друзья, не стойте, точно жены,
В беспомощном унынии кругом!
Нет, заступитесь; я ж вернуся скоро
И всем назло земле его предам.
(Уходит.)
Стасим третий
Хор
Строфа I
Ах, когда исполнится час
После годов
В бездне томлений горьких —
Час, когда спасения луч
Нам наконец
В вечной службе бранной блеснет,
Чтобы нам бросить Трои поля,
Стыд и горе родной Эллады?
Антистрофа I
Пусть эфир бы мужа того
Раньше объял
Или Аид бездонный,
Мужа, что жестокой войны
Первый пример
Средь сынов Эллады явил!
Вот оно, зло, родившее зло!
От него мы и ныне гибнем.
Строфа II
Он виной, что нежных венков
Нет для нас, что радостный звон
Мы глубокой чарки забыли,
Он, несчастный, сладкий напев
Звучной флейты отнял у нас,
Отнял сна ночного отраду.
Любви, любви лишил он нас, о горе!
Мы без ласки лежим; в кудрях
Виснут капли росы ночной;
Будем помнить тебя вовек,
О постылая Троя!
Антистрофа II
Все ж доселе был нам Аякс
От лихой напасти во мгле
И от копий вражьих оплотом.
Пал оплот наш; демону тьмы
Жизнь свою он в жертву принес;
Нет для нас уж в мире услады.
О, раз еще б Сунийский кряж увидеть,
Где на пену лазурных волн
Смотрит лесом поросший мыс,
Чтобы вам наш привет послать,
Вам, святые Афины!
Эксод
Быстро возвращается Тевкр. С другой стороны приближается Агамемнон.
Тевкр
Прибавил шагу я: военачальник,
Царь Агамемнон к нам заторопился.
Польется, вижу, злобных слов поток.
Агамемнон
Ты ль возомнил, что в грозной речи сможешь
Над нами безнаказанно глумиться —
Ты, ты, военнопленницы отродье?
Подумать страшно, как бы возгордился
Спесивец наш, как голову бы поднял,
Будь благородной крови мать его,
Когда теперь, в ничтожестве своем,
На нас восстал — пустого места ради!
Еще божился ты, что я не волен
Начальствовать ни над ахейской ратью,
Ни над тобою; сам собой владея —
Так молвил ты — приплыл сюда Аякс.
Пристойны ли рабу такие речи?
И за кого ты хвастаешь так дерзко?
Куда шагнул он, чей напор жестокий
Он выдержал, где я бы отступил?
Ужели нет мужей среди ахейцев,
Опричь него? Напрасно объявили
Из-за Ахилловых доспехов мы
То состязанье, если повсеместно
По мненью Тевкра трусы мы и только!
И даже судей приговор законный
Вам не указ; за пораженье мстя,
Вы поносить нас будете бесстыдно
И меч на нас злодейский поднимать?
Такие нравы не дадут порядок
Среди людей установить нигде,
Когда мы победителей законных
Гонять дозволим, а их честь и место
Предоставлять прикажем побежденным!
Тому не быть. И не в плечах могучих
Залог победы, не в спине широкой —
Нет; выше тот, кто разумом силен.
Бок у быка огромен — все же им
Невзрачный бич успешно управляет.
Приспеет и к тебе лекарство это,
Если ума не припасешь заране.
Ты ль не безумен? Ведь твой брат — ничто,
Он тенью стал; и за него ты дерзко
Нас поносить и вольнословить вздумал!
Возьмись за ум! Подумай, кем рожден ты,
И хоть свободного сюда поставь,
Чтоб за тебя у нас ответ держал он.
Твоя же речь не будет мне понятна:
Я в варварском не сведущ языке.
Корифей
Когда бы оба вы взялись за ум,
Я не желал бы ничего иного.
Тевкр
Как быстро к мертвым благодарность тает,
Как им охотно изменяют все!
Вот муж; его так часто от врагов ты
Спасал, Аякс, своею за него
Душою жертвуя — и хоть бы словом
Он помянул тебя! Исчезло все.
(Агамемнону)
О образец обидных словопрений!
Ужель забыл ты, все забыл бесследно,
Как в судовой ограде взаперти
Сидели вы, как после бегства рати
Уж пред глазами видели вы смерть,
И он один вас спас? Пылало пламя
Уж на кормы верхушке корабельной;
Коней гнал Гектор через ров с разбега
И выстроенным угрожал ладьям;
Кто удержал его? Аякс, тот самый,
Что ни сразить, ни отразить врага
Способен не был, по словам твоим!
Что ж, разве свой не выполнил он долг?
Затем припомни, как бойцом он вольным
В единоборство с Гектором вступил.
Не беглый жребий в воду бросил он,
Ком глины влажной — нет, такой, который
Из шлема первый порывался прочь!
Таков был он, а я — его товарищ,
Я, в рабской доле варваркой рожденный.
Несчастный! Ты ль мне это говоришь?
Не твой ли дед Пелоп, отца родитель,
Сам варвар был, фригийской сын земли,
Отец же твой, Атрей, в пиру безбожном
Вкусить дал брату плоть его детей?
Не той ли ты критянки сын, которой
Отец родной, застав с рабом на ложе,
Назначил рыб быть пищею немых?
Вот слава рода твоего — и ты же
Глумишься над рождением моим?
Отец мой — Теламон; он в войске первым
Прослыл бойцом и доблести наградой
В подруги ложа мать мою добыл,
Царевну родом, дочь Лаомедонта.
Он получил ее из рук Геракла
Как избранный высокой чести дар.
От витязя рожденный и царевны
Я не позорю рода моего.
А ты страдальца чести погребенья
Лишил — и не стыдишься слов своих?
Заметь однако: ту ж насилья меру,
Как и к нему, придется к нам троим
Вам применить: мы заодно. И, право,
Мне больше чести за него погибнуть,
Чем в битве за супружницу твою, —
Или там брата твоего — Елену.
Теперь подумай. Не мое уж только,
Но и свое решаешь дело ты.
Не раздражай меня! Не то — быть трусом
Ты предпочтешь, чем хватом против нас.
Со стороны стоянки появляется Одиссей.
Корифей
Пришел ты кстати, Одиссей — коль скоро
Распутать узел, не стянуть ты хочешь.
Одиссей
В чем дело, мужи? Издали я слышал
Атридов крик над витязем умершим.
Агамемнон
Крик? Да, пожалуй; чересчур обидных
Наслышались речей мы от него.
Одиссей
Каких речей? Простить я мужа склонен,
Когда на брань он бранью отвечает.
Агамемнон
Он эту брань делами заслужил.
Одиссей
Что ж сделал он и в чем тебя обидел?
Агамемнон
Не позволяет труп лишить могилы
И мне назло грозит похоронить.
Одиссей
Возможно ль другу, — честь воздавши правде,
Тебе и впредь с готовностью служить?
Агамемнон
О да; запрет безумью был бы равен:
Из всех аргивян ты мне лучший друг.
Одиссей
Послушай же. Не должен ты бездушно
Аякса оставлять без погребенья,
Не должен силе доверять настолько,
Чтоб в ненависти правду попирать.
Он и ко мне враждой пылал безмерной
С тех пор, как я доспехами Ахилла
По приговору овладел. Но я
Не отплачу бесчестьем за бесчестье.
Признать я должен, что из всех ахейцев,
Что против Трои двинулись в поход,
Он уступал Ахиллу одному.
Так и тебе не след его бесчестить.
Ведь не его, а божий законы
Ты оскорбишь. Позорить трупы храбрых
И в ненависти Правда не велит.
Агамемнон
Ты, Одиссей — ты с ним — и против нас?
Одиссей
Да; ненависти честь кладет предел.
Агамемнон
И я не вправе мертвого попрать?
Одиссей
Не домогайся выгоды бесчестной!
Агамемнон
Во власти правду нелегко блюсти!
Одиссей
А уступать благому друга слову?
Агамемнон
Долг добрых — уступать законной власти.
Одиссей
Брось! Власть — твоя, хотя б и внял ты дружбе.
Агамемнон
Ты помнишь ли, кого почтить ты хочешь?
Одиссей
Он мне врагом, но благородным был.
Агамемнон
Что ж, столько чести мертвому врагу?
Одиссей
Я помню не вражду его, а доблесть.
Агамемнон
Безумия полны такие речи!
Одиссей
Подчас и друг становится врагом.
Агамемнон
Таких друзьями делать — твой совет?
Одиссей
Совет мой — избегать жестокосердья.
Агамемнон
Ты трусом выставишь меня сегодня!
Одиссей
Нет, праведным судьей для всей Эллады.
Агамемнон
Велишь отдать его для похорон?
Одиссей
Да; и меня ведь та же участь ждет.
Агамемнон
Все таковы: всяк о себе радеет!
Одиссей
О ком же больше мне радеть прикажешь?
Агамемнон
Ответишь ты за дело, а не я.
Одиссей
Кто б ни ответил — благороден будешь.
Агамемнон
Запомни ж слово ты мое: тебе
И в большем деле я служить согласен,
Но с ним вражда моя и здесь и там
Непримирима. Поступай, как знаешь!
(Уходит.)
Корифей
Кто и теперь души твоей не ценит,
Царь Одиссей, тот сам лишен души!
Одиссей
Одно осталось. Тевкру предлагаю,
Чтоб равносильной дружбе уступила
Недавняя вражда. Аякса тело
С тобою я похоронить хочу,
Весь труд твой разделить, всю чести меру
Ему воздать, какую благородным,
Вкусившим смерть, установил закон.
Тевкр
О благородный Одиссей, ты всякой
Хвалы достоин! Ты мой страх развеял.
Аяксу злейший враг в ахейском войске,
Ты лишь один помог ему. Не стал
Живой над мертвым злобно надругаться,
Как тот военачальник безрассудный
И брат его, что вздумали Аякса
Последней грустной почести лишить.
Пусть же Олимпа царственный властитель,
Отец наш Зевс, пусть памятливый рой
Эриний и вершительница Правда
Злодейскою злодеев смертью взыщут,
Равно бесчестной, как они хотели
Бесчестной доле храброго предать!
Тебя ж, Лаэрта-старца мудрый сын,
Я все ж прошу не прикасаться к трупу.
Я не уверен, будет ли приятно
Покойному твое прикосновенье.
Но в остальном желанной будет нам
Твоя подмога: если кто из войска
Тобою прислан будет, согласимся
Охотно мы. А прочее пускай
Моей заботой будет. Знай, что с нами
Ты поступил, как благородный муж.
Одиссей
Готовность заявил я, но сомненья
Твои одобрить должен я; прощай!
Тевкр
Уж довольно речей; приниматься давно
Нам за дело пора. Вы идите, друзья,
И глубокой могилы холодную сень
Снарядите скорей. Вы на ярый огонь
Меднобокий треножник поставьте, святых
Омовений купель.
Вы же, третий отряд, из палатки туда
Принесите доспехов суровый убор.
Ты, малютка, руками к отцу своему
Прикоснися любовно и вместе со мной
Изо всех твоих сил его грудь поддержи.
Ах, тепла эта грудь, и из стынущих жил
Еще к горлу сочится багровая кровь!
Поспешите, идите, усердствуйте все,
Кто когда-либо другом усопшего звал!
Он был добрым из добрых; из смертных никто
С ним сравниться не мог.
[Об Аяксе, что был, мое слово!]
Корифей
Человеку во многом учителем век,
И никто не пророк,
Пока жизнь впереди, о грядущем.
Сопровождая тело Аякса, актеры и хор покидают орхестру.
