Сонет 41
Не в том – беда, надменный мой январь,
Что, обнажив небесную истому,
Ты влил в бокал земного окоёма
Тяжёлую густую киноварь.
Не в том – беда, что по сухим плодам,
Осенним днём дарившим миру счастье,
Заплакал день неистовым ненастьем
В смущении с печалью пополам.
Но – в том, что вся опавшая краса
Взошедшей грустью скроет небеса,
Которые надежда просветляет.
И ураганы по душе пройдут…
Но защитит нас дом, его уют,
Где на столе душистый хлеб сияет.
Сонет 42
Сквозь птичий хаос солнечных высот
Скользят лучами дни по глади моря,
Сиянием с янтарной каплей споря
И с мёдом восковых пчелиных сот.
Полдневный час гудит, как грозный рой,
В пустых попытках спрятаться под кроны.
Прохладой дышит только лес зелёный,
Лучами пробиваемый порой.
Дрожит огонь пылающего лета.
Земля, его дыханием согрета,
Возводит рай, не любящий страдать.
Земле тепла, воды, и хлеба мало.
Ей нужно, чтобы навсегда не стало
Того, что нас могло бы разделять.
Сонет 43
Твои черты видны повсюду мне.
Твоим сияньем Божий мир отмечен –
В стремительности влажных взглядов женщин,
В слепящих бёдер жаркой белизне…
Как ноготки на пальчиках остры!
Как ягодки, они продолговаты…
Твоих волос я слышу ароматы
Когда закаты в море жгут костры…
Но не найти в других – того биенья
И медной глины тёмного свеченья,
Которые несёшь ты не боясь.
Как бесконечна ты и – уникальна!
Я прохожу с тобою беспечально
Всю женскую святую ипостась.
Сонет 44
Я люблю и не люблю одновременно.
Жизни противоположности нужны.
Звуки – это только крылья тишины,
А огонь – прозренье холода вселенной.
Я люблю лишь для того, чтобы любить,
Вновь исчерпывая жизни бесконечность.
Но любить я ДОЛЖЕН день, и год, и вечность –
Вот за это я любовь хочу забыть.
Я люблю и не люблю, как будто я
Балансирую на кромке острия
В роковом предощущении потери.
Два пути, две жизни сложены во мне:
Я люблю – и этим счастлив я вполне;
И, когда я не люблю, в любовь я верю.
Сонет 45
Не уходи из дома ни на день.
Ведь этот день – длиною в бесконечность!
Так на вокзале проклятая вечность
Ждёт поезда спасительную тень.
Не уходи из виду ни на час.
Во мне сольются струи всех бессонниц,
В набат соединятся звуки звонниц,
Чтоб реки слёз исторгнулись из глаз.
Не оставляй меня в слепой тоске
Ни на минуту. Россыпью в песке
Не поддавайся жадной круговерти!
Ты и за миг так далеко уйдёшь,
Что не найти ни правду мне, ни ложь –
Увижу ли опять тебя до смерти.
Сонет 46
Из сонмища неисчислимых звёзд –
На небесах, в воде, в лучистом слове…
Я выбрал лишь одну своей любовью
И свет звезды в свой каждый сон привнёс.
Из бесконечной сутолоки волн,
Несущихся по миру оголтело,
Я выбрал лишь единственное тело –
И с той поры безбрежным счастьем полн.
Дождинки, камни, корни и ростки,
Лучи Вселенной, полные тоски,… —
В мой мир пришли, чтоб встретиться со мною:
Я выбрал дикий жар твоих волос
И сердцем
сердце до небес вознёс –
И выбор был одобрен всей Землёю.
Сонет 47
Вот – семя, в лунку брошенное метко,
Смогло достичь немыслимых красот.
Со мною рядом будь зелёной веткой,
Со временем на ней родится плод.
Сначала расцветёшь неотразимо,
Увековечив сладкий поцелуй.
Потом земля и небеса незримо
В тебя вдохнут блаженство зрелых струй.
Огонь волос увижу на ветвях,
Родившихся в неистовых мечтах.
Твои черты подскажет каждый листик.
Рот пересохший, жаждущий тебя,
Найдёт в тебе поток любовных истин,
Горячий сок плодов твоих любя.
Сонет 48
Влюблённые пекут совместный хлеб,
Лелеют каплю ночью на травинке…
Сливаются две тени-половинки
В пылу любовных сладостных потреб.
Из сущих истин выбирая день,
Сплетают мир тончайшим ароматом.
Любовный кокон – неделимый атом,
И не падёт от башни счастья – тень.
В гнездо дурмана, воздуха и хлеба
Слетают лепестки с ночного неба.
Лишь для двоих раскрылись все цветы!
Ни смерти нет на свете, ни предела,
Когда слились в единственное тело
Два тела в постиженье высоты.
Сонет 49
Вчера ушла, пронзив деревья сада,
Сквозь пальцы зренья, сквозь глазницы снов…
Но завтра всё равно прибудешь вновь:
Реке рассвета не найти преграды.
И рук твоих никто не остановит,
И взгляды снов никто не отведёт…
Ты – время, чей стремительный полёт
Галактика межзвёздным светом ловит.
И небо над тобой возносит крылья,
Неся ко мне, чтоб снова сделать былью
Твою неподражаемую суть.
Вот почему я воспеваю море,
И Солнце, и Луну в ночном просторе:
К тебе я прикоснусь когда-нибудь…
Сонет 50
Мой друг сказал, что твой звенящий смех
Внезапен, словно сокола паденье.
Прорвав пространства, ветры и растенья,
Как яркий луч, он поражает всех.
Твоя стихия наполняет сад.
Где жил покой, затворник бородатый,
Взрываются фонтанами гранаты,
И пчёлы света в стороны летят…
А по ночам спадает мрак с небес,
Трезвонит лунный колокол окрест,
Гвоздики полыхают, мчатся кони…
А просто кроха малая твоя
Пронзает смехом толщу бытия,
И пред тобой весь мир – как на ладони.
Сонет 51
Твоя улыбка – приоткрытый взгляд
Резных бутонов утренних магнолий.
Твой смех – клинками серебристых молний
Разит любые чащи наугад.
Застывший на вершинах снежных гор,
Твой звук ручьями звонкими сочится.
Так меж араукарий громко мчится
Свободный дух, ветвям наперекор.
Чилийская кровинка Кордильер,
Ты рассекаешь свод небесных сфер,
Разя мечами смеха без сомнений.
Деревьев пики рвутся к небесам.
Твой смех подобен добрым чудесам,
И свет несёт земле твой добрый гений.
Сонет 52
Поёшь – и вьётся в небе дух весенний,
И трели наполняют колосок,
Хвоинки сосен тянут голосок,
Соперничая с птицами Вселенной.
Грохочут гулко в безднах океана
Морские снасти, цепи, якоря,
Набатом рынды – полнятся моря,
Лениво-томным тоном каравана.
Но лишь твой голос, звонкий и летучий,
Взвивается стрелой, пронзая тучи
И низвергаясь тяжестью дождя.
Он отражает беды и напасти,
Фиалкам дарит солнечное счастье,
Сиянье благодати находя…
Сонет 53
Вот – стол, вот – дом, исполненный терпенья,
Вот – женщина, вот – хлеб, а вот – вода…
Споткнувшись, вечность рухнула сюда,
В живой костёр всеобщего горенья.
Хвала – рукам, что над столом и грядкой
Возносятся, порхают и поют…
Да здравствует несущая уют
Танцовщица с метёлкою и тряпкой!
Коварные потоки рек упрямых,
Кипенье волн, неистовых и рьяных,
Горящей сельвы едкий дым густой… —
В крови двоих нашли покой сегодня
И синезвёздной колеёй Господней
Текут безбрежной нежной простотой.
Часть 3-я – «ВЕЧЕР»
Сонет 54
О, мудрость, жизни разума предел!
Великолепье кисти винограда
Апофеозом солнечного сада
Господь природной мудростью воздел.
Парит голубка в толще облаков,
Огонь румянит лакомое блюдо…
Гармонии божественное чудо
Сплетает вместе мудрость и любовь.
Волшебный сон и горькая реальность,
Простое бытие и гениальность… —
Бокал любви наполнили, как мёд.
Любовь и мудрость – два крыла могучих
Парят над миром, разгоняя тучи –
И ясный полдень в мире настаёт.
Сонет 55
Ах, кабы дело – в зимних днях усохших!
От бед и бедок мир спастись не смог.
И нет от них – ни стен и ни дорог.
Беда встревожит и покой усопших…
Болезнь и боль протягивают ложку,
К любой судьбе дотянется рука.
В любом романе есть беды строка.
Об этом надо помнить. Хоть немножко.
Нельзя любить с закрытыми глазами.
Чума и тиф охотятся за нами,
За наше счастье умирает люд…
Приносит нам стихия смерчи, сели…
И на пути кровавые тоннели
Глазами бед неистово нас ждут.
Сонет 56
Заметив тучи мрачные за мной,
Зло отгони невидимой рукою.
Морское утро шествие покоя
Обережёт от бед – любви стеной.
От добрых песен – злобе грош цена,
Пираты гибнут от морского штиля.
Скажу «любовь» — и канет мир насилья,
И в небе голубином вновь – весна…
Любовь моя, ты – песня, ты – цветок,
Живительного солнца лепесток,
Летящий Божьей милостью на землю…
Узорчатою тенью виноград
В полдневный час – тебя украсить рад.
Я, глядя ввысь, шагам небесным внемлю.
Сонет 57
Лгут, что к Луне пути я потерял,
Что будущего нет в моих ладонях.
Что в ледяных потоках правда тонет
О том цветке, что в муках создавал.
…«Давно охрип мятежный зов сирен,
И всё его богатство – только эхо
Толпы, что ждёт презрения и смеха,
А звон гитары не осилит стен»…
И я метнул копьё в глаза обиды,
Копьё любви, которой свет не видел, —
И отстоял твой след среди зимы.
Без света глаз твоих, что гасят веки,
Я потерял свой путь земной навеки,
Родившись вновь – царём подлунной тьмы.
Сонет 58
Меж плодов поэзии в саду
Я бродил залётным мореходом.
И, блуждая под зелёным сводом,
Громко напевал я на ходу.
Я привёз мелодию грозы
Из клокочущих архипелагов,
Ритмику морских небесных стягов –
В сердце цвета ранней бирюзы…
И, когда неистовая свора
Бросилась ко мне из-под забора,
Я не дрогнул, свежей песне рад, —
И лачуги пасмурного детства
В чащах юга дали мне в наследство
Твой неукротимый аромат.
Сонет 59
Гонимый жизнью – обретёт со смертью
Покой, какого в жизни просто нет.
Но умиротворится ли поэт
Бесстрастной похоронной круговертью!
Он – словно торный камень на дороге,
Терзаемый подковами судьбы
В пучине – с властью бездарей борьбы,
Чтоб, даже умерев, почить в тревоге.
Прохвосты, чая, что ушёл гонимый,
Ему поют засаленные гимны
С тупой чванливой важностью свиней.
Но ругань, что алкала этой смерти,
Сомкнёт зловонный рот.
На этом свете
Смерть гения поставит крест на ней.
Сонет 60
В меня стреляя, и тебя поранят.
И яд стрелы, отпущенной в меня,
Вскипев в горниле моего огня,
Вослед за мною и тебя отравит.
Я так боюсь, что юный облик лунный
Пересечёт морщиною вражда,
Что злые сны повадятся сюда,
Порвав клинками злобы – арфы струны…
Хочу я улыбнуться, поднатужась,
А в зеркалах – гримасы корчит ужас.
В углах злословит зависть целый день.
Пустой костюм ворчит из тьмы кромешной,
И с мерзкою кровавою усмешкой
За мною ковыляет злая тень.
