По веткой комнате порхает тленье;
тени на жёлтых обоях; а в тёмных зеркалах
ветвится белая печаль наших рук.
Бурый жемчуг струится скозь помертвелые пальцы.
И в тишине —
синие глаза ангела, цветущий мак.
И вечер становится синим.
Час нашей гибели; тень Азраила
накрывает увядший маленький сад.
