Глагол времен! металла звон!
Твой страшный глас меня смущает,
Зовет меня, зовет твой стон,
Зовет — и к гробу приближает.
Едва увидел я сей свет,
Уже зубами смерть скрежещет,
Как молнией, косою блещет
И дни мои, как злак, сечет.
Ничто от роковых кохтей,
Никая тварь не убегает:
Монарх и узник — снедь червей,
Гробницы злость стихий снедает;
Зияет время славу стерть:
Как в море льются быстры воды,
Так в вечность льются дни и годы;
Глотает царства алчна смерть.
Скользим мы бездны на краю,
В которую стремглав свалимся;
Приемлем с жизнью смерть свою,
На то, чтоб умереть, родимся.
Без жалости все смерть разит:
И звезды ею сокрушатся,
И солнцы ею потушатся,
И всем мирам она грозит.
Не мнит лишь смертный умирать
И быть себя он вечным чает;
Приходит смерть к нему, как тать,
И жизнь внезапу похищает.
Увы! где меньше страха нам,
Там может смерть постичь скорее;
Ее и громы не быстрее
Слетают к гордым вышинам.
Сын роскоши, прохлад и нег,
Куда, Мещерский! ты сокрылся?
Оставил ты сей жизни брег,
К брегам ты мертвых удалился;
Здесь персть твоя, а духа нет.
Где ж он? — Он там.- Где там? — Не знаем.
Мы только плачем и взываем:
«О, горе нам, рожденным в свет!»
Утехи, радость и любовь
Где купно с здравием блистали,
У всех там цепенеет кровь
И дух мятется от печали.
Где стол был яств, там гроб стоит;
Где пиршеств раздавались лики,
Надгробные там воют клики,
И бледна смерть на всех глядит.
Глядит на всех — и на царей,
Кому в державу тесны миры;
Глядит на пышных богачей,
Что в злате и сребре кумиры;
Глядит на прелесть и красы,
Глядит на разум возвышенный,
Глядит на силы дерзновенны
И точит лезвие косы.
Смерть, трепет естества и страх!
Мы — гордость, с бедностью совместна;
Сегодня бог, а завтра прах;
Сегодня льстит надежда лестна,
А завтра: где ты, человек?
Едва часы протечь успели,
Хаоса в бездну улетели,
И весь, как сон, прошел твой век.
Как сон, как сладкая мечта,
Исчезла и моя уж младость;
Не сильно нежит красота,
Не столько восхищает радость,
Не столько легкомыслен ум,
Не столько я благополучен;
Желанием честей размучен,
Зовет, я слышу, славы шум.
Но так и мужество пройдет
И вместе к славе с ним стремленье;
Богатств стяжание минет,
И в сердце всех страстей волненье
Прейдет, прейдет в чреду свою.
Подите счастьи прочь возможны,
Вы все пременны здесь и ложны:
Я в дверях вечности стою.
Сей день иль завтра умереть,
Перфильев! должно нам конечно,-
Почто ж терзаться и скорбеть,
Что смертный друг твой жил не вечно?
Жизнь есть небес мгновенный дар;
Устрой ее себе к покою
И с чистою твоей душою
Благословляй судеб удар.
Анализ стихотворения «На смерть князя Мещерского» Державина
Гаврила Романович Державин — цвет русского классицизма, учитель и образец для поэтов следующего за ним поколения. В стихотворении «На смерть князя Мещерского» он рассуждает в духе той эпохи о бренности человеческой жизни.
Стихотворение написано в 1779 году. Его автору исполнилось 36 лет. Всю жизнь он занимал важные государственные посты, но творчество все же не оставлял. К этому времени он уже был статским советником, заседал в Правительствующем сенате, а в 1802 году и вовсе стал министром. По жанру — ода на кончину, по размеру — четырехстопный ямб с перекрестной и кольцевой рифмовкой, 11 строф. Рифмы открытые и закрытые. Лирический герой — сам автор. Поводом послужила внезапная смерть в 48 лет князя Александра Мещерского. Друзьями они не были, но Г. Державин не раз принимал участие в в пирах и балах этого вельможи. Притихшие пирующие словно встают из-за изобильного стола, потеряв аппетит и здоровую веселость. Восклицания, вопросы, пессимистическая интонация сразу бросаются в глаза: увы! Куда, Мещерский! ты сокрылся? Смерть, трепет естества и страх! Сегодня бог, а завтра прах.
Поэт рассуждает не как христианин, а как воспитанник эпохи Просвещения, эдакий вольнодумец, которого окатили ушатом холодной воды. Впрочем, переиначенная цитата из Библии здесь есть: приходит смерть к нему, как тать, и жизнь внезапу похищает. Тать — значит «вор». Есть параллели и с библейской книгой Екклесиаста с известным выражением из нее, что все — суета сует. «Где там? -Не знаем». Похоже, Г. Державин не уверен в благополучной посмертной участи князя. А может он и вовсе отрицает посмертную жизнь души? «Где стол был яств — там гроб стоит» и «жизнь есть небес мгновенный дар» — два самых известных афоризма из этого стиха. «К брегам ты мертвых удалился» — явный намек на античные представления о смерти.
С. Перфильев — многолетний друг покойного князя, видимо, тоже пораженный этой неожиданной и потому грозной — для еще остающихся жить — кончиной. «Покой» и «чистая душа» — вот рецепт поэта для тех, кто желает мужественно встретить смерть в любую минуту. Повторы усиливают смятение: глядит, сегодня, не столько, зовет. Сравнение: как сон, как мечта. Образ смерти поэт одушевляет и зловещей метафорой возвышает над всякой жизнью — человека ли, звезды.
В поэзии Г. Державина жанр оды занимает почетное первое место. Однако произведение «На смерть князя Мещерского» стоит в его творчестве особняком, ведь это ода на кончину.
