Любовь — это для гитаристов, католиков и шахматных маньяков.
Всегда кто-нибудь испортит тебе день, а то и всю жизнь.
— Первое, что мне в тебе понравилось, – говорила Лидия, – это что у тебя нет телевизора.
Проблема этого мира в том, что воспитанные люди полны сомнений, а идиоты полны уверенности.
Любовь — это нормально для тех, кто может справиться с психическими перегрузками.
Я слишком хорошо знаю свои недостатки, чтобы требовать взаимной любви.
Дела шли хорошо, но неизвестно куда.
Я жил с алкоголичками; жил почти без денег; не жизнь, а сплошное безумие. Приходится об этом писать.
Когда ты пьян, мир по-прежнему где-то рядом, но он хотя бы не держит тебя за горло.
Чтобы начать спасать мир, надо спасать каждого человека по отдельности, одного за одним; спасать всех — это романтизм или политика.
Политика — это как женщины: увлечёшься ею всерьёз, и в конце окажется, что ты эдакий дождевой червяк, раздавленный башмаком докера.
Хорошо, когда есть куда пойти, когда всё плохо.
В 25 гением может быть любой. В 50 для этого уже что-то надо сделать.
Я не слишком-то смотрю на людей. Это мешает. Если долго смотришь на кого-то, то начинаешь становиться похожим на него. Люди… По большей части я могу обойтись и без них. Они опустошают меня, а не наоборот. Я не испытываю уважения ни к одному человеку. Из-за этого у меня бывают проблемы… Я вру, но, поверь мне, это правда.
Мужику нужно много баб только тогда, когда все они никуда не годятся. Мужик может вообще личность свою утратить, если будет слишком сильно хреном по сторонам размахивать.
Как можно доверять существу, которое каждый месяц кровоточит и не умирает?!
Не знаю, бывает ли с вами такое… Иногда мне становится так плохо, что любая мелочь – например, птица на проводе, кажется удивительно величественной, как симфония Бетховена. А потом ты забываешь об этом и все возвращается на свои места.
Если солжешь человеку насчет его таланта только потому, что он сидит напротив, это будет самая непростительная ложь из всех, поскольку равносильна тому, чтобы сказать: давай дальше, продолжай, — а это, в конечном итоге, худший способ растратить жизнь человека без истинного таланта. Однако, многие именно так и поступают — друзья и родственники, главным образом.
Если у тебя получилось обмануть человека, это не значит, что он дурак, — это значит, что тебе доверяли больше, чем ты этого заслуживаешь.
Нет такой вещи как красота, особенно в человеческом лице, в том, что мы называем физиономией. Это всё подсчитанная и воображаемая подгонка. Мол если нос не слишком торчит, бока в порядке, если уши не слишком большие, если волосы длинные… Это мираж обобщения. Люди думают, что определённые лица красивы, но, на самом деле, они таковыми не являются, математически равны нулю. Настоящая «красота», конечно, исходит от характера, а не от того, какой формы брови.
Красота — пустяк. Ты и сам не понимаешь, как тебе повезло, что ты некрасив, ведь если ты нравишься людям, то знаешь, что дело в другом.
Депрессия и самоубийство часто оказывались результатом неправильной диеты.
Когда случается плохое, пьешь в попытках забыть; когда случается хорошее, пьешь, чтобы отпраздновать; когда ничего не случается, пьешь, чтобы что-нибудь случилось.
Бывают дни, когда лучше всего не вылазить из постели и натянуть одеяло на голову.
Писатели – это отчаянные люди, и когда у них появляется надежда, они перестают быть писателями.
Несчастье для меня — это быть в толпе. Быть в толпе людей и слушать их разговоры. От этого можно сойти с ума. Эти разговоры — разговоры умалишённых. Даже собаки говорят лучше. Раньше я делал так: я опускал шторы и не отвечал ни на звонки, ни на стуки в дверь примерно неделю. Я не вставал с постели, ничего не делал, никого не видел. Это очень помогает.
Если у вас почти не осталось души и вам об этом известно, значит, душа у вас еще есть.
День за днём я спускаю время в сортир.
Не стоит спасать мир, спасите хотя бы одного человека.
В двадцать пять гением может быть любой. В пятьдесят для этого уже что-то надо сделать.
Алкоголь, возможно, одна из величайших вещей на Земле, и мы неплохо ладим. Он разрушителен для большинства людей, но не для меня. Все то, что я создаю, я делаю, пока пьян. Даже с женщинами. Понимаешь, я всегда был сдержан во время секса, а алкоголь сделал меня более свободным, сексуально свободным. Это облегчение, потому что я, в общем-то, довольно робок и замкнут, а алкоголь позволяет мне быть этаким героем, широко шагающим сквозь время и пространство, совершая все эти геройские поступки… Так что я люблю его… да!
У каждого человека свой личный ад, и не один.
Большинство так называемых смелых людей лишены воображения. Они не могут себе представить, что произойдет, если что-то вдруг пойдет не так. Настоящая отвага подавляет воображение, и заставляет людей делать то, что они должны делать.
Человек — унылое животное, которое впустую растрачивает свой потенциал.
Я сажусь в набитый автобус, смотрю на людей — и я несчастен, потому что чувствую: они все почему-то неправильные. Не потому, что у них Бога нет, не потому, что трезвые, — с ними что-то другое не так… Чтобы вырваться на свободу, нужна поистине дерзкая, изобретательная душа.
Разумеется, человека можно любить, — если знаешь его не слишком близко.
Честолюбие редко помогает таланту. Другое дело удача. Талант всегда плетется за ней по пятам.
В этом мире каждый должен чем-то заниматься. Кто-то придумал это правило, что каждый должен чем-то заниматься. Каждый должен кем-то стать. Дантистом, пилотом, полицейским, швейцаром, священником. Иногда я устаю даже думать о том, кем я не хочу быть; что я не хочу делать, куда не хочу ехать. К примеру, в Индию. Или не хочу чистить зубы, или спасать китов. Я никогда не понимал этот мир.
Я подумал: многие люди
Принимают любую мелочь
Слишком близко к сердцу, чёрт подери.
Самое большое, на что можно надеяться в отношениях между двумя людьми, решил я, — это два с половиной года.
Вера хороша для тех, у кого она есть. Только не надо грузить этим меня. У меня веры в моего водопроводчика больше, чем в вечную жизнь. У водопроводчиков хорошая работа, они поддерживают сток дерьма.
Зачем убивать столько рождественских елей,
Чтоб отметить один-единственный день рождения?
Мне хорошо с бродягами, потому что я сам бродяга. Я не люблю законы, правила, религию и мораль. Я не позволю обществу перекраивать меня по-своему.
Хочешь знать кто твой друг? Попади в тюрьму.
Мы живем, постоянно попадая в ловушки. Никто не может избежать западни. Главное понять, попался ты или нет. Если ты в ловушке и не осознал это, тебе — конец.
Когда женщина пошла против тебя, забудь про нее. Они могут любить, но потом что-то у них внутри переворачивается. И они могут спокойно смотреть, как ты подыхаешь в канаве, сбитый машиной, и им плевать на тебя.
С моими взглядами на жизнь первое дело — избегать общения с людьми. Чем меньше мне их попадается, тем лучше я себя чувствую
— Вы боитесь умирать?
— Кто — я? Ну уж нет! Я так близко к смерти подходил пару раз, что не боюсь. Когда к ней так близко, тебе, пожалуй, даже хорошо. Ты просто такой: «Ну ладно, ладно». Особенно, по-моему, если в Бога не веришь, тебя не волнует, куда попадёшь — в рай или ад, и ты просто отбрасываешь всё, чем занимался. Грядёт какая-то перемена, новое кино покажут, поэтому, что бы там ни было, ты говоришь: «Ладно». Когда мне было тридцать пять, меня в больнице объявили покойником. А я не умер. Я вышел из больницы — причём мне велели никогда больше не пить, или я точно умру, — и прямым ходом отправился в бар, где и выпил пива. Нет, два пива!
Одиночество укрепляет меня; без него я как без еды и воды. Каждый день без него обессиливает меня. Я не горжусь своим одиночеством, но я завишу от него.
Некоторые люди не умеют сходить с ума — у них ужасно скучные жизни.
Есть крайне мало людей, с которыми я могу оставаться в одной комнате больше 5 минут, не чувствуя, что меня потрошат.
Очень немногие красивые женщины стремятся показать на людях, что они кому-то принадлежат.
Я не верю, что можно изменить мир к лучшему. Я верю, что можно постараться не сделать его хуже.
Найди то, что любишь, и пусть это убьёт тебя.
Во мне много пуританского. А пуритане наслаждаются сексом больше кого бы то ни было.
Если не можете быть джентльменом, так не будьте хотя бы свиньей.
Быть над добром и злом – в теории-то оно ничего, но чтобы жить дальше, выбирать всё-таки нужно…
Не храните больше, чем сможете проглотить: ни любви, ни жары, ни ненависти.
— Мистер Буковски, что такое любовь?
— Что? Это что-то вроде тумана утром. Когда вы просыпаетесь задолго до рассвета. Он исчезает быстро. Так и чувства сгорают.
— Правда?
— Я убежден.
— И чувства сгорают?
— Да, очень быстро. Любовь — это просто туман, который рассеивается с первым же лучом реальности.
Чтобы начать спасать мир, надо спасать одного человека за одним, спасать всех – это романтизм или политика.
Есть такие люди — сразу же после первой встречи начинаешь их презирать.
Я обычно плох, но, когда я хорош, я хорош дьявольски.
Проиграть сотню долларов на бегах — большая подмога искусству.
Азартная игра подмена мастурбации.
Просто жить, пока не умрешь, — уже тяжелая работа.
Впервые я прочитал Селина лёжа в кровати с большой коробкой крекеров «Ритц». Я начал его читать и есть эти крекеры, и смеялся, и ел крекеры. Я прочитал весь роман за один присест, опустошив всю коробку «Ритца». И потом попытался встать за водой. Ты должен был на это посмотреть — я не мог пошевелиться. Вот, что делает с тобой хороший писатель. Он чертовски близок к тому, чтобы прикончить тебя… впрочем, с плохим тоже самое.
Безумие относительно. Кто определяет норму?
Я женат, но без жены. Моя жена – это моя собственная жизнь.