Зачатая за Полярным кругом
Зачатая за Полярным кругом,
выношенная полярной ночью
назло черным вьюгам,
рвущим дыханье в клочья,
я родилась в столице —
не к славе ее вожделея,
но чтобы на свет появиться
там, где немного светлее.
Память, дырявый мешок
Память, дырявый мешок,
стольких бессонниц напасть!
Было ли ей хорошо
в час, когда я началась, —
маме? Вознесся ли дух
в апофеозе тепла?
Я состояла из двух
клеток. Но третью была.
Не солнечнострунная лира
Не солнечнострунная лира,
увитая гроздьями роз,
но медленный труд ювелира —
огранка непролитых слез.
Не ради лучистости взгляда,
но чтобы совсем не пропасть…
И царскою будет награда —
возможность выплакаться всласть.
Удержать и думать нечего
Удержать и думать нечего,
только — приостановить:
утро дотянуть до вечера,
вечер за полночь продлить
и склониться к изголовию,
оставляя на потом
день — большое предисловие
к сказанному перед сном.
Как нестерпимо жалит жалость
Как нестерпимо жалит жалость
к себе! И плачешь на плече.
Мне столько музыки досталось,
что целый зал ушел ни с чем,
ушел несолоно хлебавши.
Плачь. Место есть на небесах
подле на поле боя павших
для захлебнувшихся в слезах.
Близости лунный мед
Близости лунный мед…
Вот уж два года
лоно мое цветет,
но не дает плода.
Золото полных сот.
Сытых пчел свобода.
Вот: мед, он и есть плод,
когда столько меда.
Вергилий в предсмертном бреду
Вергилий в предсмертном бреду
просил сжечь «Энеиду».
Блок — «Двенадцать».
Успеть
сжечь то, что хочешь сжечь
до того, как начнешь бредить.
Вероотступница, мученица
Вероотступница, мученица
раскаянья и стыда,
нянчу за пазухой сердце — птенца,
выпавшего из гнезда.
Кто же о нем позаботится, кто
вырастит? Вот и пою,
чтобы подбросить в чужое гнездо
хищную нежность свою.
Перед дальней дорогой
Перед дальней дорогой
приляжем, старина!..
Первых любовей много,
последняя — одна.
Продлись, помедли, лето —
исправительный срок
услады напоследок,
ласки через порог…
Жизнь в посудной лавке
Жизнь в посудной лавке…
Мы, слоняясь по ней,
знали цену ласке,
знали: она ценней
боли, знали, сколько
в ней процентов земли…
Из сотен осколков
склеить чашку могли.
По счету
По счету — почести. По смете —
утраты. Радости — в кредит.
Я — сон, который снится смерти.
Тссс, не буди, пускай поспит.
И ты поспи. Любовью выжат,
младенчески прильни ко мне.
Как тихо спит. Как ровно дышит.
Как улыбается во сне.
Нежность больше не делится
Нежность больше не делится
на состраданье и страсть.
В цельное легче целиться,
но труднее попасть.
Здравствуй, министр утренних
дел, кофейных кантат
автор! В моем целомудрии
ты один виноват.
Боясь сделать то, что уже сделано
Боясь сделать то, что уже
сделано, делаешь это снова
и снова. И страх оседает в душе.
В жизни нет ничего наживного,
кроме смерти. Но даже она
боится, трясущимися руками
снимая с лацканов ордена,
словом память увеча камни.
Сражаться с прошлым
Сражаться с прошлым — вдвойне
нелепое донкихотство:
во-первых, на его стороне
численное превосходство,
во-вторых, его войска
вылеплены из воска.
Поднимется ли рука
сражаться с таким войском?
Буквы буквальны не менее цифр
Буквы буквальны не менее цифр,
не менее к формулам склонны.
Книга стихов, если врубишься в шифр,
становится телефонной.
Верую: свившись спиралью, строка
в мудрых руках потомка
явит структуру моей ДНК,
и вот уже не строка — рука
в руках его, длинная, тонкая.
Эту книгу читает вслух
На таком расстоянии
На таком расстоянии пространство становится временем.
Думать о тебе означает напрягать память.
Напрягаю. Изображение серое и неуверенное.
Бью себя в грудь, пытаясь это исправить.
В долгой разлуке время становится расстоянием,
непреодолимым по причине усталости и бездорожья,
а то, что было сказано при расставании,
становится последней правдой и первой ложью…
Дни стоят такие нежилые
Дни стоят такие нежилые —
кто поставил, для чего стоят?
Чтобы птицы пререкались злые?
Чтобы с крыш ритмично капал яд?
Видишь? Видишь? Солнце загноилось,
как глаза слепого старика…
Что случилось? То, что не случилось,
не случилось ничего пока.
Но, боюсь, что этот век последний,
что последний век достался нам,
что слепого Иоанна бредни
прочитать придётся по ролям…
Март
Под черепаховой гребёнкой
заката: надо же — я рыжая!
А может быть, родить ребёнка?
Не может быть, что снова выжили!
И эскалация помойки.
И сквозняками просифонило.
И не поймёшь — ещё настройка
или давно уже симфония?..
Снегопад делает с пространством
Самое жаркое на поверхности
Самое жаркое — на поверхности.
Самое сладкое — где? — На дне.
Это сказано не о верности,
не о кофе в постель — о сне,
чья бессмертная — Что? — агония
с тем, что явью станет потом,
соотносится, как симфония
с тем, что на пол сольют из валторн.
Зорю бьют
Зорю бьют. Избита в кровь заря,
и в штыки её встречают ели.
Птицы освистали звонаря
и осипших певчих перепели.
С веток свет стекает на траву,
и за воротник, и за ворота.
И стою, как дура, и реву,
словно я вот-вот предам кого-то,
словно это я, и только я
солнцу позволяю закатиться,
словно эта тьма — вина моя,
и она не скоро мне простится.
Объятье
Объятье — рамка одиночеству.
Соитие — ему же — рампа.
Зачем же думаю о ночи с тво-
им, что этой ночью нам бы-
ло бы дано как бы пророчество
устами темноты несмятой,
что иночество одиночества
ещё при жизни будет снято?
Эпос
Эпос — опись имущества.
Драма — его раздел.
Лирика — преимущество
удалиться от дел,
всё равно продинамите!
Лирика — Лир и Ко,
вскрытой камерой фото по памяти
тех, кто уже далеко.
Оприходовать уход
оприходовать уход
приручить утрату
снарядить подземный плот
сделать всё как надо
будут речи и цветы
и чужие люди
чтоб забыть что это ты
что тебя не будет
Поколенье, лишённое почерка и походки
Поколенье, лишённое почерка и походки,
не голос — синхронный закадровый перевод,
тебе провожать меня до хароновой лодки,
тебе объяснять ему, кого и куда он везёт,
тебе налегать на вёсла моего гроба.
Помогла бы, да обол во рту, на глазах пятаки.
Мы оба утонем или выплывем оба,
вот только бы вспомнить название этой реки.
Позирую
Позирую. Облик держу на весу.
Любимые взгляды цитирую взглядом.
Неприватизированную красу
Володя Сулягин оформит как надо.
Скажи мне, Сулягин, любимец богов,
куда это время уходит концертно
и шлёт телеграммы: “Всегда будь готов!” —
откуда? Из отрочества? Из райцентра,
из райского центра?.. Мысочки тяну,
неважно, что ты меня пишешь погрудно,
и всех вспоминаю — а пишешь одну,
и царственно время отходит ко сну,
и всё поправимо, возвратно, пробудно…
Вижу сырую землю
вижу сырую землю —
и хочется играть в ножички
вижу сухой асфальт —
и хочется играть в классики
вижу проточную лужу —
и хочется пускать кораблики
вижу горячую скамейку —
и хочется играть в любовь
Отпала от пола
Отпала от пола,
отпела о поле,
припала к поле
твоего долгополого,
не мужского, не женского
облачения,
испытав не блаженство, но
облегчение.
Время бежит на время
Время бежит на время.
Я бегу просто так
за поворот за всеми
за четвертной трояк.
Время бежит мимо
школьного вкруг двора.
Грозный физрук Серафима.
Грязное слово физ-ра.