Распластанными пленниками клея
Лежат в листах, в обличье наготы,
Под крышею альбома-мавзолея,
Как мумии, засохшие цветы.
Сохранены им хрупкие суставы,
Латинские даны им имена,
Разглажен плотно стебель пышноглавый,
Где жилок сеть отчетливо видна.
Гляжу на эти призраки растений,
Забывшие, что есть и жизнь, и свет,
Безрадостные, сумрачные тени,
Лишенный плоти выцветший скелет…
И грустно мне встречать порою души,
Увядшие под зноем бытия,
Когда их жизнь безжалостно иссушит,
Обуглив свежих лепестков края.
Над ними больше бабочкам не виться,
Не задержаться на весу пчеле.
Весенний луг им может только сниться,
Но даже сны их сохнут в полумгле.
А жизнь идет. Она всегда в разгаре,
Лишь у нее на свет и мрак права,
И не она придумала гербарий —
Бездушное подобье естества.
