1.
Февраль. Морозы обобщают
деянья дум своих и драм.
Не лая, бегает овчарка
по фетровым снегам двора.
Дитя в малиновых рейтузах
из снега лепит корабли.
Как маленькое заратустро
оно с овчаркой говорит.
Снега звучат определённо –
снежинка «ми», снежинка «ля»…
Февраль. Порхают почтальоны
на бледных крыльях февраля.
И каждый глаз у них, как глобус,
и адресованы умы.
На бледных крылышках микробы,
смешные птицы! птичий мир!
А вечерами над снегами
с похмелья на чужом пиру
плывёт иголочкой в стакане
весёлый нищий по двору.
Он принц принципиальных пьяниц,
ему – венец из ценных роз!
Куда плывёшь, венецианец,
в гондолах собственных галош?
Ты знаешь край, где маки, розы,
где апельсины,
в гамаке
где обольстительны матроны?
Он знает – это в кабаке.
2.
Какая Феникс улетела?
Какой воробыш прилетел?
Какой чернилам вес удельный?
Какой пергаменту предел?
Достать чернил и веселиться
у фортепьяновых костей.
Ещё прекрасна Василиса,
ещё бессмертен царь Кощей.
Пора, перо, большая лошадь,
перпетуум мобиле, Бальзак!
Облитый горечью и злостью,
куда его бросать?
в бардак?
– Бумага мига или века?
Не всё одно тебе, мой маг?
Колен не преклоняй, калека,
пред графоманией бумаг.
Художник дышит млечным снегом.
Снег графомана – нафталин.
Как очи миллиона негров,
в ночи пылают фонари.
3.
Без денег, как бездельник Ниццы,
без одеяний, как любовь,
на дне двора весёлый нищий
читал поэзию Ли Бо.
Факир премудрого Китая,
по перламутровым снегам
он ехал, пьяный, на кентавре
в свой соловьиный, сложный сад.
А сад был вылеплен из снега,
имел традиции свои:
над садом мраморная нега,
в саду снежинки-соловьи.
Те птицы лепетали:
– Спите,
мудрец с малиновой душой,
четыре маленькие спички –
ваш сад расплавится, дружок.
А утром, как обычно, утром,
трудящиеся шли на труд.
Они под мусорною урной
нашли закоченелый труп.
Пооскорблялись. Поскорбели.
Никто не знал.
Никто не знал:
он, не доживший до апреля,
апрелей ваших не желал.
Вокруг него немели люди,
меняли,
бились в стенку лбом.
Он жил в саду своих иллюзий
и соловьёв твоих, Ли Бо.
4.
По телефону обещаю
знакомым дамам дирижабли.
По вечерам обогащаю
поэзию родной державы.
Потом придёт моя Марина,
мы выпьем медное вино
из простоквашного кувшина
и выкинем кувшин в окно.
Ку-ку, кувшин! Плыви по клумбам
сугробов, ангел и пилот!
В моём отечестве подлунном
что не порхает, то плывёт!
Моим славянам льготна лёгкость –
обогащать! обобществлять! –
В моём полёте чувство локтя
Дай, боже, не осуществлять.
Один погиб в самумах санкций,
того закабалил кабак…
Куда плывёте вы, писатель,
какие слёзы на губах?
