Что слава? — Нелепые крики.
Свет жалок, куда ни взгляни —
В нем многие тем и велики,
Что малы, ничтожны они.
Я знаю, что свет рукоплещет
Героям — когтистым орлам,
Железу, которое блещет,
И многим несветлым делам.
Да! Счастье земли — колесница,
Помпеи в триумфальной красе
В одном из колес ее зрится,
А Кесарь — в другом колесе.
Всё то ж — в Тразимене, Фарсале.
Любуйтесь сквозь пламя и дым
Всем тем, что Нероны взорвали
Палящим дыханьем своим!
Молитесь! Склоняйте колена!
Мне ж крошкой глядит великан.
Всё вздор! Потому что он — пена,
Уж будто б он стал океан?
Да, — веруйте в прах величавый,
В громады пустых пирамид,
Во всё, что прикинулось славой,
Во всё, что так бурно шумит!
Коснея в понятиях диких,
Молюсь я, поверженный ниц,
Не богу героев великих,
А господу маленьких птиц, —
Не богу воинственных станов,
Орудий, мечей и штыков,
Не богу тех злых ураганов,
Что двигают массы полков, —
Не идолу тех, что тревогу
Подъемлют, купаясь в крови,
Но мирному, доброму богу —
Источнику вечной любви, —
Тому, что в поэме вселенной
Зажег, в мирозданья строфах,
Стих первый — любовию в сердце,
Последний — звездой в небесах;
Что пищу дает своим птичкам,
Дарует и мох, и тепло
Их гнездышку с белым яичком,
Чтоб певчее племя росло;
Что, грея соломкою сельской
Семейство Орфеев лесных,
Шлет в лиственной почке апрельской
Мир новый, волшебный для них;
Когда ж это всё оперится,
Излучисто врозь полетит —
Вкруг каждого гнездышка, мнится,
Святое сиянье горит.
Историю мы без препоны
Творим себе — всем напоказ, —
Великие есть Пантеоны,
Огромные храмы у нас.
У нас есть мечи роковые,
И мало ль различных чудес?
У нас — Вавилон, Ниневия,
Гробницы до самых небес.
А что бы осталось? — лишь слезы, —
Когда бы зиждитель миров
Отнять захотел у нас розы,
Когда бы он отнял любовь!
Перевод В. Г. Бенедиктова.
