(для Дез Эссента)
Гипербола! Как из гробницы,
Восстань над памятью умов,
Легко перелистнув страницы
В железо забранных томов!
Сердцам, что к созиданью склонны,
Слагая вечный мадригал, —
Гербарий, лоции, каноны
Я кропотливо сберегал.
Сестра, тот берег над лагуной
Открылся только нам двоим,
Очарованье ночи лунной
Я робко сравнивал с твоим.
Но век педантства привередлив,
Почтенный взбудоражен век,
Засомневаться не замедлив,
Что мы, из-под закрытых век,
Тот южный остров разглядели
(Достойный крючкотвор умен!) —
Фанфары зорь и в самом деле
Не протрубят его имен!
Да, этот остров над волнами
Был явственней, чем наяву,
Цветы огромные над нами
Тянулись молча в синеву,
И ярко вспыхивали нимбы
Вокруг диковинных громад:
Парить в пространстве им одним бы,
Ожесточая аромат!
Как будто лес гигантский вырос
Плывущих в небе орхидей,
Дабы заговорил папирус,
Как новый патриарх идей!
Но тотчас эту мысль отбросил:
Смеялась спутница моя,
К заботам будничных ремесел,
К пергаментам вернулся я.
Так знай же, племя казуистов,
Стоящее по берегам:
Рост этих стеблей был неистов,
Не то, что монотонный гам
И сетованья (не твои ли,
Надменно-лживая толпа?)
«Вы щедрый остров утаили,
Или не пройдена тропа,
Где море, отступая, зыбит
За валом вал, гранит изъев?»
На всех небесных картах выбит
Незабываемый рельеф!
И в каждой новой ипостаси,
Сестра, твой взор запечатлен,
Ты шепчешь имя: «Анастасий!»,
Столетий отвергая тлен,
И, заглушив гробницы голос
(«Пульхерия», — гудит гранит),
Грядущих гимнов гладиолус
Огнем полнеба заслонит.
