Трудно, трудно, брат, трехмерной тенью
В тесноте влачить свою судьбу!
На Канатчиковой — переуплотненье,
И на кладбище уж не в гробу,
Не в просторных погребах-хоромах, —
В жестяной кастрюльке прах хоронят.
Мир совсем не так уже обширен.
Поубавился и вширь, и ввысь…
Хочешь умереть? — Ступай за ширму
И тихонько там развоплотись.
Скромно, никого не беспокоя,
Без истерик, — время не такое!
А умрешь — вокруг неукротимо
Вновь «младая будет жизнь играть»:
День и ночь шуметь охрипший примус,
Пьяный мать, рыгая, поминать…
Так-то! Был сосед за ширмой, был да выбыл.
Не убили — и за то спасибо!
