За снеговой курган вела
Тропа среди долин,
А в городе Архангела
Есть сотни Ангелин.
Но все они не нравятся.
На свете ты — одна,
Ташкентская красавица,
Лукава и нежна.
…Где карагач сутулится
У твоего жилья,
На Госпитальной улице
Лепечут тополя.
Дню надо быть скупее
На золото и синь.
На узкой портупее —
Густая пыль пустынь.
Открой мне дверь, красавица!
В твоих сенях темно,
Пусть на щеке останется
Горячее пятно.
Прекрасному начальнику
Сдаю ружьё и нож,
Со смехом к умывальнику
Ты путника ведёшь.
Вот выдумала моду —
Возня, весёлый крик! —
Серебряную воду
Мне льёшь за воротник.
Я знаю эти шутки,
Где смех кипит вином.
Сама мне вытри руки
Прохладным полотном.
От сердца к сердцу тянется
Трепещущая нить.
Но я тебя, красавица,
Люблю подчас дразнить:
«Поют и ноют лестницы.
На кровлях, севши в круг,
Чимкентские прелестницы
Жуют сухой урюк.
Чуть сердце не украдено!
Браслетами звеня,
Туманной виноградиной
Начнут бросать в меня.
И рядом с песней звонкою
На огненной заре
С казахской амазонкою
Я ехал к Сырдарье.
Мы кольцами менялись
Под звон стальных удил.
Я, Ангелина, малость
Тебе не изменил»
Смени же гнев на милость!
Мне надоело лгать.
Ведь если б не любилось
Была бы тишь да гладь.
Нам свет сошёлся клином
И узок свод небес.
Хоть ты не Ангелина,
А сероглазый бес.
…И где найти колодцы
Чтоб в них укрыть тоску?
Архангелогородцы
Жуют свою треску.
И жирные поэты
Бормочут мне стихи,
В которых смысла нету,
А больше чепухи.
Как страшно, Ангелина,
Жить под надзором вьюг,
Где холодны, как глина,
Уста моих подруг.
Где светят звёзды острые,
Где ледокол ревёт
И тучи над Кегостровом
Качают самолёт.
Весёлую, печальную,
Тебя к себе не жду;
В Ташкент, на Госпитальную,
Я всё-таки приду.
Ничтожная, великая!
Запомню навсегда,
Как светит над арыками
Ташкентская звезда.
