В белом фраке, унизанный кольцами тёмными,
Лорд не очень-то жаловал близких коллег,
Никогда не общался с чужими бездомными,
Не терпел безымянных нерях и калек.
Так случилось: ходил он с годок искалеченным,
(Наскочил малолетка велосипедист),
Но потом целиком оказался излеченным,
А красив, до чего же красив и казист!
Как всегда, он махал пред двуногими хвостиком,
Притворяясь хромым ради их пирогов,
Впрочем, он даже в юности не был агностиком,
И охотней богинь почитал, чем богов.
Вот в садочек выходит хозяйка с тарелочкой,
Он виляет, хромает: гляди, пожалей!
Как-то свадьбу сыграл с рыжеватою целочкой,
И она понесла под навесом ветвей.
Мимоходом целует её снисходительно,
Счастье входит в глаза её так глубоко,
И ложится жена на него упоительно,
Рыжей лапкой погладит, укусит ушко —
И сползает. А Лорд с горделивою важностью
На траве растянулся, супруга — у ног,
И трава, после дождика, радует влажностью, —
Так приятна она в жаркий летний денёк.
