В начале августа прошла
Большая буря под Москвою
И тело каждого ствола
Ломала с хвоей и листвою.
Кружась под тучей грозовой,
Одна-единственная птица
Держалась к буре головой,
Чтоб не упасть, не расшибиться.
Свалилась на дорогу ель,
И над убитым мальчуганом
Сто океанов, сто земель
Взревели темным ураганом.
Малыш, за чей-то давний грех,
Как агнец, в жертву принесенный,
Лежал, сокрытый ото всех,
Ничьей молитвой не спасенный.
Заката неподвижный круг,
Еще вчера спокойный, летний,
Сгорел — и нам явились вдруг
Последний день и Суд последний.
Мы понимали: этот суд
Вершится вдумчиво и скоро,
И, зная — слезы не спасут,
Всю ночь мы ждали приговора.
А утром солнышко взошло,
Не очень яркое сначала,
И милостивое тепло
Надеждой светлою дышало.
Зажглась и ранняя звезда
Над недоверчивым безлюдьем,
Но гул последнего Суда
Мы не забудем, не забудем.
