Робкий странник ощутит за милю
золотое марево вдали.
Словно тайных кладов изобилье
богачи, раскаявшись, свезли.
Но вблизи его захватит чудо
всем разгоном вздыбленных бровей:
ибо то — не кубки, не сосуды
и не серьги жен и дочерей.
Если бы кто знал, какие вещи
надо было переплавить, чтоб
из цветочной чаши образ вещий
мог возникнуть — тихий и без чванства,
золоту присущего, — взахлеб
подставляющий себя пространству.
