(Рассказ)
В кафтан изношенный одетый,
Дьячок Иван сидит с газетой,
Читает нараспев.
К нему подходят инвалиды;
Они видали также виды,
Они дрались в горах Тавриды,
Врага не одолев.
И говорит один калека:
«Читаешь ты, небось, про грека,
Не то — про басурман?
Скажи нам, братец, по газете;
Что нового на белом свете,
И нет ли драки на примете?
Да не введи в обман!» —
«Зачем обманывать, служивый,
Но за рассказ какой поживой
Утешен буду я?
Поставьте мне косушку водки,
И, не жалея сильной глотки,
Все, значит, до последней нотки
Вам расскажу, друзья!»
Друзья пошли в «приют веселья»;
Они дьячку купили зелья
На кровный пятачок.
И закипели живо речи:
О митральезах*, о картечи,
Об ужасах седанской сечи
Витийствовал дьячок.
«Теперь (сказал дьячок с усмешкой)
Играет немец, будто пешкой,
Французом. Наш сосед,
Глядишь, и к нам заглянет в гости…» —
«А мы ему сломаем кости,
Мы загрызем его со злости.
Храбрее русских нет!» —
«Старуха надвое сказала…
Альма вам дружбу доказала;
Фельдфебель без ноги;
Ты, унтер, также петушился,
Зато руки своей лишился;
А Севастополь порешился;
В него вошли враги».
Вздохнули усачи уныло.
И горько им, и сладко было
При имени Альмы.
Дьячок задел их за живое,
Он тронул сердце боевое,
И оба думают: нас двое, —
Дьячку отплатим мы.
«Послушай, человек любезный,
Едали мы горох железный,
А ты едал кутью.
Есть у тебя и голосище,
И в церкви служишь ты, дружище,
И мы служили, да почище,
В особую статью.
Егорья дали нам недаром,
Им не торгуют, как товаром.
А дело было так:
Угодно, значит, было богу,
Чтоб на попятную дорогу
Мы отступали понемногу
От вражеских атак.
Отдав врагу позицью нашу,
Мы встали, заварили кашу:
Солдатик есть здоров.
И ели мы, ворча сквозь зубы:
На первый раз французы грубы,
Они согрели нас без шубы,
Паля из штуцеров.
Владимирцы и все другие,
Все наши братья дорогие,
Могли бы счет свести
С французами. Да обманула,
Ружьем кремневым всех надула
Заводчица родная — Тула,
Господь ее прости!
Настала ночь. «Петров, Фадеев!
В ночную цепь, искать злодеев!»
Мы, ружья на плечо,
Идем — отборное капральство,
Идем, куда ведет начальство,
Вдруг рана у меня — канальство! —
Заныла горячо…
Я ранен был, как видишь, в руку,
Но затаил на время муку
От наших лекарей:
И дело смыслят, и не плуты,
Да в обращеньи больно люты,
Отрежут лапу в две минуты,
Чтоб зажило скорей.
Тихонько говорю Петрову:
«Ты по-добру, да по-здорову,
А я… я ранен, брат!»
Петров сказал в ответ сердито:
«И мне ударили в копыто,
Да это дело шито-крыто:
Я схоронил мой клад».
И что ж? Подслушал, как лазутчик,
Нас сзади молодой поручик;
Он не из русских был;
Хоть не какой-нибудь татарин,
По-нашенски молился барин;
Не то он — серб, не то — болгарин,
Фамилию забыл.
Как бешеный, он вскрикнул дико:
«Вы мертвых грабить? Покажи-ка
Мне этот клад сюда.
«Скорей! Разбойников не скрою
И вас сейчас, ночной порою,
Сам расстреляю и зарою
Без всякого суда.
Вы — звери! Вы достойны плахи,
Вы рады сдернуть и рубахи
С убитых честных тел;
Спокойно, не моргнувши бровью,
Умоетесь родною кровью…
А я, глупец, с такой любовью
В Россию прилетел!
Кажи свой клад!» — «Да мне зазорно, —
Сказал ему Петров покорно,
Не чувствуя вины: —
Я в ногу ранен, и, примером,
Никоим не могим манером
Стащить с себя пред офицером
Казенные штаны».
Поручик обласкал нас взглядом.
«И ты, Фадеев, с тем же кладом?
Признайся, брат, не трусь!»
А в чем мне было сознаваться?
И без того мог догадаться,
Что и безрукому подраться
Желательно за Русь.
Нас потащили в госпитали,
И там, как водится, пытали,
И усыпили нас
Каким-то дьявольским дурманом
И искалечили обманом,
Чтоб не могли мы с басурманом
Еще сойтись хоть раз.
Пошли мы оба в деревеньку,
Где я оставил сына Сеньку,
Лихого молодца.
Когда нагрянут супостаты,
Сам поведу его из хаты
И сдам охотою в солдаты —
Подраться за отца.
А у Петрова — дочь девица.
Бела, свежа и круглолица…
Петров, не забракуй:
По девке парень сохнет, вянет.
И только мясоед настанет, —
Не правда ли, товарищ? — грянет
«Исайя, ликуй!» —
«Согласен, братец, с уговором,
Чтоб не якшаться с этим вором.
Дьячок, але-машир!
На свадьбу ты имеешь виды,
Но за насмешки и обиды
Тебе отплатят инвалиды:
Не позовут на пир.
Мы не остались без награды
За наши раны, наши клады,
И, доживая век,
Свои кресты с любовью носим,
Людей напрасно не поносим.
Засим у вас прощенья просим,
Любезный человек.
И молвим снова, друг любезный»
Едали мы горох железный,
А ты едал кутью.
Есть у тебя и голосище,
И в церкви служишь ты, дружище,
И мы служили, да почище,
В особую статью».
_________________________
Митральеза — старинное многоствольное орудие для беспрерывной стрельбы пулями — предшественник пулемета.
