Враг побежден, взят остров Мона,
Со славой рать пришла назад;
Блестит в огнях дворец Нерона,
Пирует семихолмный град.
Весь день в аренах длились игры
Умолк недавно цирка рев;
Спят, пересытясь, львы и тигры
На искаженных трупах дев.
В прозрачном светится тумане
Палат и храмов длинный ряд;
Вдоль пышных улиц христиане,
Смолой облитые, горят.
Без устали несется мимо
Толпы веселой крик и смех, —
Великолепен праздник Рима,
И грозен гул его утех.
Средь бурного людского вала
Стоял на шумной площади
Один пришлец у пьедестала
Волчихи, вылитой в меди.
Угрюмый, не деля их пира,
Презренный варвар, он глядел,
Как тешилась столица мира,
Взяв властно мир себе в удел.
Он слушал оргий дикий грохот,
И с буйным кликом празднества
Его сливался злобный хохот
И полувнятные слова:
«Ты прав! Воздвигнул град свой вечный
Недаром ты: дай воле ход,
Ликуй в свирепости беспечной,—
Ты прав, неистовый народ!
Да, требуй крови ты как хлеба,
Свершай, с бесстрашной жаждой зла,
В виду поруганного неба,
Свои ты зверские дела.
Свой лютый пир купил ты златом,
Тебе и завтра он готов;
Ликуй, сменяй разврат развратом,—
В лазури этой нет богов!..»
——
И звезд безмятежных проносится хор
И смотрит на Рима блестящий позор,
И смотрит, свой путь продолжая,
На темную степь, на безбрежный простор,
На дебри далекого края.
Там странные рати куда-то спешат,
На тощих конях, без щита и без лат,
Проходят чрез глушь и теснины,
Проходят чрез долы, средь топей и блат,
Плывут чрез речные стремнины.
Идет в неизвестный, кровавый поход
Уродливый, злой, безыменный народ,
Несется он, куча за кучей,
В предел из предела вперед и вперед
Густой, бесконечною тучей.
Блаженствуй, Рим! пируй по праву
Ты от зари и до зари,
Со всей земли себе в забаву
Дань беспощадную бери;
И в буйстве власти без предела
Бросай рабов когтям зверей;
Пируй! — тебе какое дело
До тех безвестных дикарей!..
