По вечерам окраины пусты
и чадный воздух липнет, зависая.
Грохочет поезд, воробьев бросая,
с моста через заборы и кусты.
Сутулы хижины и тропы вскачь,
в садах неразбериха, суматоха,
нет-нет, и вспухнет вой подобьем вздоха;
и детской блузки плещется кумач.
Свистит на свалке крыс любовный хор.
А требуху, обрубки и ошмётки
поденщицы — смесь грязи и чесотки —
корзинами несут из мрачных нор.
Труба выхаркивает вдалеке
из скотобойни сгустки крови рыжей.
Кусты окрашены вонючей жижей,
и краснота дымится на реке.
Сникают шорохи в дурные сны.
Из сточных ям встают виденья-слизни —
воспоминания о прошлой жизни
горячим ветерком пробуждены.
Из облаков на дне ваяет свет
кареты, смелых рыцарей и залы.
Потом — корабль, разбившийся о скалы,
и розовато-жёлтый минарет.
