Вечер в старый сад вернулся;
жизнь её — жизнь синей тиши.
Птичий гомон захлебнулся,
ветка в осени и тиши.
И подсолнух наклонился
над закатом белой жизни.
Красной раной он открылся
в тёмной комнате и в жизни,
там, где синий звон витает;
туфель стук и нежность тиши.
Зверь-подранок ускользает,
ветка в осени и тиши.
Солнце старых дней сияет
по-над белыми бровями,
на щеках снежинки тают
и над дебрями-бровями.
