Возле осенних оград на холме
ищут звенящее золото тени,
вечерние облака
пасутся в покое засохших платанов.
Время дышит безотрадностью слез.
Кара: переполняют сердце грезёра
пурпур вечерних зорь,
дымного города грусть;
веет вослед пришельцу золотая прохлада,
когда с погоста крадётся за ним
лёгкой тенью нежный мертвец.
Тихие отзвуки каменных стен;
тёмная лечебница, сад сирот,
красный корабль по каналу плывёт.
Сонно встают и тонут во мраке
истлевшие люди,
и ангелы с холодными лбами
выходят из чёрных ворот;
синева, смертные материнские плачи.
Катится день за днём по их выцветшим космам
огненное колесо, и не знает скорбь
земная конца и края.
В продрогших комнатах без толку
плесневеет утварь, костлявыми руками
тянется за сказкой в синеву
горюющее детство,
а жирные крысы точат двери и лари,
сердце
цепенеет в снеговой тиши.
В гниющем мраке вторят
пурпурным проклятиям голодных
чёрные мечи лжи — так режет
слух скрежет створов железных ворот.
