Люб тишине усопших старый сад,
и к синим комнатам блуждалица привычна,
под вечер тихий силуэт встаёт к окну
и отгибает край занавески —
струение поддельных жемчугов напомнило
о нашем детстве,
когда нашли мы ночью чёрную луну в лесу.
В сини зеркала струится нежная соната
долгих объятий,
её улыбка скользит по устам умершей.