Ну, ты знаешь, как это обычно бывает с людьми: «Вау, сегодня вечер пятницы, а ты что делаешь? Просто сидишь тут?» — «Да». Потому что снаружи ничего нету. Только тупость. Тупые люди собираются с тупыми людьми. Пускай отупляют себя. Я никогда не страдал от необходимости пойти куда-нибудь вечером. Я прятался в барах, потому что не хотел прятаться на фабриках. Вот и все. Приношу извинения миллионам, но я никогда не был одинок. Я люблю себя. Я — самое лучшее развлечение из того, что у меня есть. Давайте пить больше вина!
В жизни вам ничего не обещано. С вами не заключали никакого контракта.
— Кое-кто и до сих пор считает, что ваши стихи — трата времени.
— А что не трата времени? Некоторые собирают марки или бабушек своих убивают. Мы все просто ждём, занимаемся мелочами и ждём смерти.
Не раздевайте мою любовь, там может быть манекен. Не раздевайте манекен, а вдруг там моя любовь.
Мы даже не просим счастья, только немного меньше боли.
We don’t even ask happiness, just a little less pain.
Ноги для меня — первое дело. Это первое, что я увидел, когда родился. Но тогда я пытался вылезти. С тех пор я стремлюсь в обратную сторону, но без большого успеха.
Потом мы заснули. Вернее, она заснула. Я обнимал ее сзади. Впервые я подумал о женитьбе. Я знал, что конечно где-то в ней есть недостатки, их пока не видно. Начало отношений — всегда самое легкое. Уже после начинают спадать покровы, и это никогда не кончается. И все же я думал о женитьбе. Я думал о доме, о кошке с собакой, о походах за покупками в супермаркеты. У меня ехала крыша. И мне было до балды.
Впервые поцеловаться, впервые потрахаться — в этом есть что-то драматическое. Поначалу люди интересны. Со временем, медленно, но верно открывается вся ущербность, все сумасшествие. Я значу для них все меньше и меньше, они значат все меньше и меньше для меня.
Как и большинство из вас, я сменил столько работ, что чувствую себя так, будто меня выпотрошили, а кишки развеяли по ветру.
Мёртвые сожаленья — как звёзды морские, выброшенные прибоем.
Самое худшее — что я схожу именно за того, кем не являюсь: за хорошего человека. Я способен проникать в жизни других, потому что они мне доверяют. Я делаю свою грязную работу по-легкому.
Отцу нравилось пороть меня ремнём для правки бритвы. Мать его поддерживала. Грустная история.
По-моему, поударять лицом в грязь ни для кого не лишне. По-моему, никому не повредит познакомиться с больницей и тюрьмой. По-моему, всякий должен знать, что такое провести без пищи 4-5 дней. По-моему, жизнь с психованной женщиной хорошо сказывается на характере. По-моему, с особым весельем и облегчением пишется после того, как засадишь проститутке. Эти умозаключения родились у меня оттого, что все мною встреченные стихоплеты были сопливыми медузами и подхалимами. Им нечего было о себе поведать за исключением того, что эгоистичные слабаки.
Все женщины разные. В основном они кажутся сочетанием лучшего и худшего — и волшебного, и ужасного. Я, впрочем, рад, что они существуют.
Только пропустив пару стаканчиков, я начинаю ощущать ту волшебную гибкость в членах, которая даёт чувства полёта…
Пью. В основном когда стучу на машинке или когда рядом люди. Я плохо себя чувствую в обществе, а как надерусь, все как-то расплывается.
Я не рассчитываю, что каждый будет гением, но нипочём бы не догадался, что столько народу кинется в идиотизм с таким апломбом.
Хорошо иметь целую кучу котов вокруг. Если чувствуешь себя плохо — посмотри на кошек, тогда тебе станет лучше, потому что они все знают, знают таким, какое оно есть на самом деле. Их ничем не удивишь. Они просто знают. Они спасители. Чем больше у тебя котов, тем дольше ты проживешь. Если у тебя сто котов, то ты проживешь в десять раз дольше, чем если бы у тебя было только десять. Однажды это обнаружится, и люди станут заводить по тысяче кошек и жить вечно. Это в самом деле смешно.
Люди обязаны друг другу некой верностью, что ли, — даже если не женаты. В каком-то смысле, доверие должно заходить еще глубже именно потому, что оно не освящено законом.
— О каком недостатке в других вы больше всего сожалеете?
— О кошмарных рожах и племенных инстинктах.
Иногда, чтоб продолжить жить,
Нужно крепко разозлиться.
Если женщина не получает от тебя какой-то выгоды — славы, либо денег, — она тебя терпит лишь докуда-то.
Если произошло что-нибудь хорошее, пьешь, чтобы отпраздновать. Если произошло что-нибудь плохое, пьешь, чтобы забыть. Если ничего не произошло, пьешь, чтобы что-нибудь произошло.
Если ты скотина, так и скажи. А то кто-нибудь другой скажет. Но если я скажу первым, они обезоружены.
люди обычно намного лучше в письмах, чем в реальности.
Сожаление в основном вызвано отсутствием действия.
Сарказм — это естественная защитная реакция психики против тупизны окружающих.
Человек, в конце концов, становится параноиком, когда у него по 300 бодунов в году.
Я — человек, для которого уединение жизненно необходимо.
Если хочешь пить — пей; если хочешь трахаться — выкинь бутылку нафиг.
Нищета и невежество порождают собственную истину.
Кому захочется оставаться там, где его не хотят?
Влюбленным в этом мире несладко, и так будет всегда.
Если я перестану писать, значит, я умер. Умру — вот и остановлюсь.
Я пишу трезвым, пьяным, когда мне хорошо и когда мне плохо. У меня нет никакого особого поэтического состояния.
Видеть на экране всякое дерьмо стало столь привычным, что люди перестали отдавать себе отчет в том, что смотрят одно дерьмо.
Секс великая вещь только тогда, когда больше нечем заняться.
Никто никогда не может быть вполне уверен в том, что сделает.
Одна радость — слушать соседей. Это помогает понять, что не одному тебе сбили холку, что ни у тебя одного крыша поехала.
— Я думаю, мне выпить надо.
— Выпить почти всем надо, только они об этом не знают.