Злобный рок! Лишь муки и тревоги слал мне небосклон из-за тебя,
Сирый, нищий, обивал пороги я со всех сторон из-за тебя,
День и ночь на скорбной я дороге — радостей лишен из-за тебя.
Нерушимо все, лишь я, убогий, я лишь сокрушен из-за тебя,
Где бы ни был, я молю подмоги — горестный мой стон — из-за тебя.
Я от той, что мне дороже ока, — от моей любимой отлучен,
От моей опоры волей рока я, судьбой гонимый, отлучен.
От моей желанной я жестоко, как душа хранимой, отлучен.
Нерушимо все, лишь я, убогий, я лишь сокрушен из-за тебя,
Где бы ни был, я молю подмоги — горестный мой стон — из-за тебя.
В кущах я — как соловей бездомный, и гнезда родного я лишен,
Словно сыч, в печали неуемной бесприютен, крова я лишен.
Где приют мне, где мой кров укромный? Друга дорогого я лишен.
Нерушимо все, лишь я, убогий, я лишь сокрушен из-за тебя,
Где бы ни был, я молю подмоги — горестный мой стон — из-за тебя.
Пусть же будет из людей живущих не лишен сердечных сил никто,
Да не будет страждущих и ждущих, да не тратит зря свой пыл никто,
Да не будет во вселенских кущах людям чужд и опостыл никто!
Нерушимо все, лишь я, убогий, я лишь сокрушен из-за тебя,
Где бы ни был, я молю подмоги — горестный мой стон — из-за тебя.
Неужели же меня, о боже, ты с моим светилом не сведешь?
Неужель с моей звездой пригожей быть счастливым — это вздор и ложь?
Научи меня, господь, построже, чтобы путь Машраба был пригож.
Нерушимо все, лишь я, убогий, я лишь сокрушен из-за тебя,
Где бы ни был, я молю подмоги — горестный мой стон — из-за тебя!
