Александр Сергеевич Пушкин – величайший русский поэт, драматург и прозаик, заложивший основы современного литературного русского языка. Его жизнь была полна ярких событий и драматических поворотов, а творчество отразило дух начала XIX века. Ниже изложена биография Пушкина в хронологическом порядке – как захватывающий рассказ, основанный на достоверных фактах.
Детство (1799–1811)
26 мая (6 июня н. ст.) 1799 года в Москве, в семье отставного майора Сергея Львовича Пушкина и его жены Надежды Осиповны Ганнибал, родился мальчик Александр. Пушкин происходил из старинного дворянского рода (по отцу – потомки Радши, по матери – правнуки «арапа Петра Великого» Ганнибала), однако семья была обедневшей и жила весьма скромно. Помимо маленького Саши, в доме росли старшая сестра Ольга и три младших брата. Родители уделяли воспитанию детей не слишком много внимания; особенно сложными были отношения с матерью. Надежда Осиповна отличалась вспыльчивым нравом и не жаловала старших сына и дочь. Однажды она целый год не разговаривала с маленьким Сашей – таким эксцентричным способом наказав его за детскую неуклюжесть и рассеянность. Тепло и ласку мальчик находил у бабушки Марии Алексеевны и крепостной няни Арины Родионовны Яковлевой, которая стала ему по-настоящему второй матерью. Няня бесконечно любила своего Сашу: она даже отказалась от вольной, предпочтя до конца дней остаться при семье Пушкиных. Под её заботливым присмотром мальчик слышал старинные сказания, русские народные сказки и задушевные песни, в которых ребенок впитывал дух родного языка и фольклора. «Подруга дней моих суровых» – так назовёт он много лет спустя свою няню в одном из самых трогательных стихотворений.
Детские годы Пушкина прошли в старой Москве – «допожарной», патриархальной, где ценились родовые связи и дворянская честь. В доме на Немецкой улице часто бывали известные литераторы: дядя Василий Львович Пушкин сам был поэтом, общался с Н. М. Карамзиным, В. А. Жуковским, К. Н. Батюшковым и другими яркими людьми того времени. Маленький Александр с детства дышал атмосферой поэзии. В пять-шесть лет он, по воспоминаниям отца, уже понимал, что гость Карамзин – особенный человек: мальчик просидел весь вечер напротив знаменитого историка, «не спуская с него глаз», ловя каждое слово. Один из знакомых семьи восхищенно заметил: «Чудное дитя! Как он рано всё начал понимать! … Вы увидите, что из него будет». В домашней библиотеке Пушкины хранили сотни книг на французском и русском языках, которые будущий поэт жадно читал с малых лет. Он рано освоил французский, любил Мольера и Вольтера, но не меньше его завораживали и народные рассказы няни и дядьки-старика Никиты Козлова, который водил Сашу по Москве, показывал Кремль и древние улочки. Эти разнородные впечатления – от сказок Арины Родионовны до бесед маститых литераторов – питали воображение Пушкина и, вероятно, предопределили его литературное призвание.
Интересно, что сам поэт впоследствии почти не вспоминал своё раннее детство. Литературовед Ю. М. Лотман отмечал как разительную черту пушкинской натуры то, насколько мало место занимали детские годы в его памяти и творчестве. Будто бы Пушкин «вычеркнул» детство из жизни – он никогда не упоминал в стихах ни отца, ни мать, а родной дом не стал для него источником вдохновения. Самые тёплые воспоминания юности у Пушкина были связаны не с московскими годами, а с Царскосельским лицеем – учебным заведением, куда он поступил в 1811 году. Именно Лицей заменил ему утраченный «мир детства» и навсегда остался в его душе как светлый образ родного дома.
Лицейские годы (1811–1817)
Осенью 1811-го в пригороде Санкт-Петербурга открылся Императорский Царскосельский лицей – привилегированное учебное заведение для дворянских детей, задуманный при Александре I в духе эпохи Просвещения. Одним из первых 30 воспитанников стал 12-летний Александр Пушкин. Прощаясь с домом, он легко отпустил московские привязанности и без оглядки шагнул в новую жизнь. Лицей на шесть лет стал для него всем миром – и семьёй, и школой, и творческой мастерской. Здесь царила особая атмосфера товарищества и свободы мысли. Учебные порядки иногда хромали, преподаватели были не всегда образцовыми, но среди лицеистов возник «союз» друзей, связанный музыкой поэзии и юношескими идеалами. Позже Пушкин назовёт этот союз «прекрасным» и «неразделимым», воспев братство выпускников Лицея в знаменитых строчках: «Друзья мои, прекрасен наш союз! / Он как душа – неразделим и вечен… / Отечество нам Царское Село». Эти слова, написанные поэтом в 1825 г., когда судьба уже разбросала лицеистов по разным дорогам, отражают искреннюю ностальгию Пушкина по золотой поре юности.
Именно в Лицее раскрылся поэтический талант Пушкина. Юный Саша учился не блестяще по основным предметам – больше увлекался чтением и сочинением стихов. Первые пробные стихотворения он писал ещё в 12–13 лет, подражая французским авторам, а вскоре пробовал и свой стиль. Лицейские друзья – Вильгельм Кюхельбекер, Антон Дельвиг, Иван Пущин и другие – стали первой его литературной аудиторией. Они тайком издавали рукописные журналы, устраивали поэтические чтения. Увлечение молодой музы стремительно росло, и уже в 15 лет Пушкин заявил о себе на весь образованный Петербург. Произошло это 8 июня 1815 года на публичном экзамене в Лицее, куда прибыл сам Гавриил Романович Державин – почтенный старик, бывший главный поэт екатерининской эпохи. Растерявшись перед именитым гостем, лицеисты один за другим читали проверенные классные упражнения. И вдруг к столу комиссии вышел худощавый кудрявый подросток в лицейском мундире. Он начал декламировать собственные стихи – оду «Воспоминания в Царском Селе», посвящённую победе России над Наполеоном.
Это выступление стало своего рода звёздным часом Пушкина. Державин, растроганный до слёз, объявил окружающим, что видит перед собой преемника своего поэтического дара. На лицейском актовом обеде министр просвещения А. К. Разумовский предложил отцу Пушкина перевести сына с поэзии на прозу, на что Державин возразил: «Оставьте его поэтом». Слава о талантливом лицеисте мгновенно разнеслась по столице. Стихотворение было напечатано, и имя Пушкина узнали в литературных кругах. Придворный поэт Жуковский, услышав о триумфе мальчика, захотел познакомиться, а поэт-дипломат Пётр Вяземский вскоре написал в шутливом послании: «Вёл нас всех в поэтах ты, младой резвец!» – признавая, что юный Александр затмил старших. В свои 16–17 лет Пушкин уже уверенно чувствовал себя поэтом и готовился оставить Лицей, чтобы вступить во взрослую жизнь.
Лицей был для Пушкина не только школой, но и духовной родиной. Через много лет, пережив потрясения и гонения, он мысленно возвращался в те безмятежные дни. Не случайно в трудные минуты он писал друзьям-лицеистам проникновенные послания, полные теплоты. Когда в 1826 году Пушкин узнал об аресте своих товарищей по делу декабристов, он горько сожалел, что «наш союз прекрасный» разбит судьбой. Лицейские годы навсегда остались для него эталоном дружбы и свободы творчества. Как заметил исследователь Б. Томашевский, в творческом становлении Пушкина соединились оригинальность и свежесть с глубоким освоением классической традиции – и начало этому синтезу было положено уже в лицейской среде, где античные идеалы и вольнолюбивые идеи Александровской эпохи переплетались с юношеской дерзостью.
Раннее творчество и Петербург (1817–1820)
Летом 1817 года состоялся выпускной акт Лицея, и 18-летний Пушкин покинул Царское Село, чтобы начать службу в столице. Он переехал в Петербург, где его родители теперь постоянно проживали, и был определён на скромную должность в Коллегию иностранных дел. Однако канцелярская служба мало занимала пылкого юношу – куда больше его влекли петербургские литературные салоны, театры, дружеские пирушки и бессонные ночи за стихами. Пушкин окунулся в блестящую культурную жизнь столичного общества, которое тогда переживало подъем: отгремела война 1812 года, в моду входил романтизм, молодёжь бредила идеями свободы. Александр быстро стал своим среди поэтов и остроумцев, примкнул к литературному кружку «Арзамас», где его наставниками были Жуковский и Вяземский. Одновременно он сблизился с передовой молодежью – будущими декабристами: Пётр Чаадаев, Кондратий Рылеев, братья Тургеневы разделяли с ним республиканские устремления. В эти годы Пушкин начал писать стихи, проникнутые откровенным вольнодумством и смелой сатирой.
Особой популярностью в списках (рукописных копиях) ходили дерзкие эпиграммы Пушкина на сановников. Он остро высмеивал военных диктаторов, царских фаворитов и чинуш. Например, известный всесильный чиновник Аракчеев удостоился от юного поэта таких язвительных строк: «Всей России притеснитель, губернаторов мучитель… Полон злобы, полон мести, без ума, без чувств, без чести…». Не щадил Пушкин и царского духовника – архимандрита Фотия, и даже самодержавие как таковое. В стихотворении «Вольность» (1817) он дерзко обращался к царям: «Самовластительный злодей, тебя, твой трон я ненавижу…» – призывая «склониться под сень надежную закона». Подобные выпады были неслыханной смелости для тогдашней России. Стихи распространялись тайно, но слухи о них доходили до властей.
К началу 1820 года терпение правительства лопнуло. Император Александр I лично прочёл донос, что именно Пушкин, «воспитанник Царскосельского лицея», «наводнил Россию возмутительными стихами». Царь приказал петербургскому генерал-губернатору Милорадовичу немедленно арестовать опасного стихотворца. Разумеется, ближайшие друзья забили тревогу. Благодаря покровительству влиятельных особ (в их числе историк Карамзин, поэт Жуковский) дело решили смягчить. В апреле 1820 г. Милорадович сперва вызвал Пушкина и дружески предупредил его о гневе царя. Александр, не без юношеского лихачества, ответил, что успел сжечь большинство бумаг – но может восстановить стихи по памяти, и тут же набросал для губернатора все свои вольнолюбивые сочинения (кроме одной эпиграммы). Эта дерзость смешанная с откровенностью поразила Милорадовича. Он ходатайствовал перед царём о прощении молодого гения, которого, по словам друзей, «надо спасти для России». На совещаниях в верхах решали судьбу Пушкина: были предложения сослать его в Соловецкий монастырь «на покаяние», отправить в солдаты на Кавказ или даже посадить в крепость. В конце концов, по настоянию умеренно настроенных сановников, Александр I сменил гнев на милость – точнее, на ссылку. Вместо тюрьмы для 20-летнего поэта выбрали удалённое от столицы место службы. В мае 1820 года Пушкина выслали «подальше от Петербурга» – формально переводом по службе в Екатеринослав. Так началась его южная одиссея.
Покидая север, Пушкин не представлял, что впереди его ждут новые яркие впечатления. Он страстно любил путешествия, перемены мест. Позже он напишет: «Ищу новые впечатления, я вас бежал, отечески края…» – признаваясь, что дух бегства и жажда воли жили в нём всегда. Возможно, поэтому саму ссылку на юг Пушкин воспринял больше как приключение, чем как наказание. Провожая друзей, он шутил, что едет «в изгнание к солнцу и морю». В сердце юного романтика теплилась надежда увидеть легендарный Кавказ и ласковый Крым.
Южная ссылка (1820–1824)
Весной 1820 года Пушкин отправился на юг России. По пути он приболел лихорадкой в Екатеринославе и для поправки здоровья присоединился к семье генерала Николая Раевского (героя войны 1812 года), которые как раз путешествовали на Кавказ. Этот счастливый случай подарил Пушкину незабываемые недели на берегах стремительного Терека, среди снежных вершин и диких горных ущелий. В письмах он назвал те дни «счастливейшими минутами своей жизни». Впервые увидев горы Кавказа и синеву Чёрного моря, поэт был потрясён красотой юга. В его душе открылся новый источник вдохновения – романтическое стремление к воле, к «волшебным краям полуденным». Позже это выльется в поэмы «Кавказский пленник» и «Бахчисарайский фонтан», пронизанные экзотикой востока, гордой тоской и мотивами бегства.
Пушкин побывал в Крыму: видел развалины Херсонеса, ханский дворец Бахчисарая, Генуэзскую крепость в Феодосии. Легенды и пейзажи этих мест легли в основу новых произведений. В Крыму его вдохновенно посетили музы истории и любви. Ночами при луне он сочинял стихи о турецких гаремах, о пылкой Зареме, оплакивающей утраченные чувства (героине «Бахчисарайского фонтана»). Таврический берег подарил поэту ощущение свободы, столь ценное после столичной суеты. «Я как будто отдохнул душой», – писал он друзьям в Петербург.
Летом 1820 года Пушкин прибыл к месту своей службы – в город Кишинёв, административный центр Бессарабской области. Там ему предстояло служить под началом генерал-губернатора И. Н. Инзова. Жизнь в провинциальном Кишинёве была не богата событиями: чиновничья рутина, пыльные улицы, монотонные приемы. Но Александр скоро превратил ссылку в творческую командировку. Он много писал – создал поэму «Кавказский пленник» (опубл. 1822), которая имела шумный успех, начал поэму «Братья-разбойники», сочинял лирические стихотворения («Узник», «Песня о вещем Олеге» и др.), насыщенные духом романтической свободы. Также он продолжал шалить: закрутил несколько южных романов, увлекался азартными играми, не обходилось без дуэлей – однажды Пушкин стрелялся с офицером Зубовым из-за ссоры на балу (к счастью, кровь пролита не была). Вольная жизнь южного ссыльного была куда интереснее, чем казённая служба.
В 1823 году Пушкина перевели из тихого Кишинёва в более оживлённую Одессу – на службу к новому генерал-губернатору, графу Михаилу Воронцову. Одесса того времени – космополитичный порт, «южная Пальмира», город контрастов, где блистали французские моды, кипели торговля и культурная жизнь. Молодой поэт произвёл фурор в местном свете: дамы были очарованы столичным гением. Сам граф Воронцов поначалу благоволил к талантливому подчинённому. Но Пушкин недолго наслаждался черноморским раем – его неукротимая натура снова привела к конфликтам. Причиной стала, по одной из версий, любовная история: Пушкин слишком увлёкся красавицей Елизаветой Воронцовой, женой губернатора. Их платоническая, а возможно, и не совсем платоническая связь вызвала ревность графа. Не улучшали ситуацию и резкие выходки поэта: он позволял себе насмешки над начальством, писал эпиграммы (самая знаменитая – на Воронцова: «Полу-милорд, полу-купец, полу-мудрец, полу-невежда…»). Воронцов, человек тщеславный, был оскорблён в лучших чувствах. В довершение, в августе 1824 года полиция перехватила одно из личных писем Пушкина, где он признавался другу, что «начал было читать Библию, но бросил и теперь твёрдый атеист». В эпоху строгого православия подобное признание выглядело крамолой. Донесение легло на стол императора. Николай I, только что вступивший на престол, решил наказать дерзкого поэта показательно: уволил его со службы без права проживания в столицах и повелел отправить в родовое поместье Михайловское под надзор родителей.
В сентябре 1824 года, простившись с ласковым южным морем и друзьями, Пушкин в кибитке отправился в глушь Псковской губернии. Так завершилась его южная ссылка. Она дала ему много тем и образов, закалила характер, но впереди поэта ждали новые испытания – куда более суровые.
Михайловское и ссылки (1824–1826)
Михайловское – маленькое поместье Пушкиных в Псковской области – встретило Александра хмурой осенней тишиной. В начале августа 1824 г. он прибыл туда с тяжёлым чувством: «Приезд домой был печален», – отмечают современники. Родной дом превратился для него в тюрьму, и горькую иронию ситуации усугубило то, что надзирать за опальным сыном вызвался собственный отец. Сергей Львович воспринял царское распоряжение слишком рьяно, чем сразу испортил отношения с Александром. Между отцом и сыном вспыхивали острые ссоры. Наконец, не выдержав, родители и сестра уехали в столицу, фактически бросив ссыльного поэта одного в деревне. Пушкин остался в Михайловском в полном одиночестве – из близких людей рядом была только добрая няня Арина Родионовна, добровольно разделившая судьбу своего воспитанника.
Первые месяцы ссылки были тяжелы для 25-летнего, привыкшего к светской жизни, поэта. Одиночество, отсутствие привычного круга общения, материальная стеснённость – всё это грозило ввергнуть его в уныние или отчаяние. Друг Вяземский опасался, что Пушкин «сойдёт с ума или сопьётся», если надолго останется в подобной изоляции. Сам Александр в письмах жаловался на «праздность ума» и томительное безделье. Однако именно в Михайловском с Пушкиным произошла внутренняя творческая перестройка. Отрезанный от суетного мира, он погрузился в работу и размышления. Спасением стала поэзия. Каждый день за закрытыми дверями кабинетика рождались новые строки. За два года ссылки Пушкин создал удивительное множество произведений: здесь были написаны главы романа «Евгений Онегин», трагедия «Борис Годунов» (1825), поэма-сказка «Домик в Коломне», лирические шедевры «Зимний вечер», «Няне» (посвящённое Арине Родионовне), «Пророк». В Михайловском он пережил духовный перелом – отошёл от романтических иллюзий юности и стал склоняться к более трезвому взгляду на жизнь, фактически заложив начала реализма в русской литературе.
Деревенская тишина и близость крестьянского быта повлияли на него благотворно. Пушкин сблизился с простым народом: вечерами слушал сказки и песни, которые пела ему няня, расспрашивал стариков о местных легендах. Эти впечатления потом воплотятся в его сказках («О рыбаке и рыбке», «О попе и работнике его Балде» и др.) и реалистических повестях. Можно сказать, Михайловская ссылка стала расцветом гения Пушкина – та внутренне одухотворённая атмосфера, которую он создал вокруг себя, позволила ему подняться на новую ступень мастерства. Пушкин сам осознавал это: в одном из писем он назвал Михайловское «моим Падамасом» (то есть Парнасом – горой муз), подчёркивая творческое плодородие своего изгнания.
Были в глуши и радостные моменты. Зимой 1825 года случилось событие, всколыхнувшее сердце поэта: в Михайловское тайком приехал его лицейский друг Иван Пущин – тот самый «первый друг, друг бесценный», которому Пушкин посвятил затем одноимённое стихотворение. Ранним морозным утром Пушкин увидел, как по сугробам к его крыльцу пробирается фигура в офицерском плаще. Эта встреча на один день озарила одиночество ссыльного: друзья проговорили весь день, вспоминая юность. Пушкин был глубоко тронут, что товарищ не побоялся приехать к опальному поэту, и позже писал: «Он подъехал – и, Бог мой, как сердце забилось…». Прощаясь, Пущин сказал: «Надеюсь на свидание в скором будущем». Но судьба распорядилась иначе: через несколько месяцев, в декабре 1825 года, Пущин, вернувшись в Петербург, стал одним из активных участников восстания декабристов и был арестован. Вскоре весть о разгроме восстания и казни пятерых декабристов докатилась до Михайловского. Пушкин воспринял её с потрясением: ведь среди мятежников были его близкие друзья, те самые лицеисты – Кюхельбекер, Пущин. Сам он, быть может, тоже примкнул бы к заговорщикам, но ирония судьбы – ссылка уберегла его от этой участи. Пушкин горевал о товарищах и симпатизировал их благородному порыву. Позднее, узнав о суровой ссылке декабристов в Сибирь, он откликнется стихами «Во глубине сибирских руд…», полными веры в будущее освобождение – эти строки тайно дойдут до каторжан и поддержат их дух.
После декабрьских событий новый император Николай I проявил неожиданное великодушие к главному поэту своего царства. Желая показать, что прощает таланты, если они не запятнаны прямым участием в мятеже, Николай решил вернуть Пушкина из ссылки. Лично ознакомившись с его сочинениями (в том числе с «Борисом Годуновым»), император захотел сам увидеть гения. Летом 1826 года пришёл высочайший указ: Пушкину повелено прибыть в Москву.
8 сентября 1826 года в Кремле состоялось историческое свидание Пушкина с Николаем I. Государь наедине беседовал с поэтом почти три часа. Александр вел себя откровенно, попросил прощения за прежние проступки. Николай же удивил его, сказав легендарную фразу: «Я буду твоим цензором». Это значило, что отныне царь лично разрешает к печати его произведения и поэт освобождается от обычной цензурной волокиты. Пушкин вышел с аудиенции окрылённым, восхищённым великодушием монарха. Он получил амнистию, право жить в столицах и обещание покровительства. Тогда же Николай поручил шефу жандармов Бенкендорфу присматривать за молодым человеком – для его же блага. Так закончилась михайловская эпопея. Пушкин вернулся из деревенского уединения помудревшим мастером и с новыми надеждами.
Период после амнистии (1826–1830)
Освобождённый от ссылки, Пушкин на время стал любимцем двора. В 1827 году на балу он был представлен императрице, вся знать искала его общества. Но это благополучие было во многом показным. Николай I, хотя и даровал поэту милости, в глубине души видел в нём потенциально опасного вольнодумца. Личный цензор – император – на деле означал особый надзор полиции и ещё более строгое наблюдение за каждым печатным словом. Пушкин быстро почувствовал это: его новые произведения хоть и проходили цензуру, но часто подвергались правке. Так, Николай не позволил напечатать заключительные главы «Бориса Годунова» до 1831 г., полагая, что в трагедии о царе-узурпаторе есть намёки на современную власть. В поэме «Полтава» вычёркивались строки, а выпуск «Медного всадника» (поэмы о наводнении и памятнике Петру I) был задержан – император лично выискивал там двусмысленные метафоры и, например, не одобрил эпизод, где старая Москва показана померкшей перед новой столицей. Несмотря на такие препоны, Пушкин продолжал упорно творить и экспериментировать. 1826–1830 годы стали для него временем литературного роста и поисков новых форм.
Он замыслил крупные исторические труды – планировал написать историю Петра Великого, начал собирать материалы о крестьянской войне Пугачёва. В 1827 г. Пушкин создал яркие «Стансы» на коронацию Николая I, пытаясь примирить свои идеалы со служением отечеству. Император благосклонно принял эти стихотворения. Пушкин старался быть лояльным, но одновременно сохранял внутреннюю независимость. В 1828 году он написал поэму «Полтава», эпично повествующую о гетмане Мазепе и Петре I – в ней он смело писал о Мазепе как о человеке страсти, что опять-таки шло вразрез с официозом. Тогда же выходят его остроумные стихотворные повести («Граф Нулин»), философская лирика («Анчар», «Безумных лет угасшее веселье…») – повсюду виден зрелый мастер, владеющий разными жанрами.
Одновременно в личной жизни Пушкина наступила пора перемен. В декабре 1828 года на одном из московских балов он встретил юную Наталью Гончарову – первую московскую красавицу. 29-летний поэт влюбился без памяти. Натали было 16 лет, она отличалась блистательной внешностью, но была из обедневшей дворянской семьи. Пушкин начал ухаживание и вскоре сделал предложение. Гончарова и её родители не дали согласия сразу – слишком юна невеста, да и репутация жениха-волокиты их смущала. Только через год, пройдя через период мучительного ожидания, Александр добился согласия. Помолвка состоялась летом 1830 года.
Тем временем творческая энергия Пушкина не угасала. В начале 1830-х он совершил короткое путешествие на Кавказ, присоединившись к русской армии в походе против Турции. Этот авантюрный вояж (1829) привёл его через военные лагеря к Арарату и взятому турецкому городу Карсу. По возвращении он написал очерк «Путешествие в Арзрум», где с новой, трезвой глубиной изобразил кавказские впечатления. В нём чувствуется уже не романтический восторг юности, а взгляд зрелого человека, познавшего и красоту, и трагизм войны.
Но главные свершения ждали впереди – в осенней тиши небольшого имения Болдино.
Болдинская осень (1830)
Осенью 1830 года Пушкин выехал из Москвы в Нижегородскую губернию, в село Большое Болдино – усадьбу своего отца. Целью поездки было уладить имуществные дела перед свадьбой: отец уступал сыну часть поместья в качестве приданого. Предполагалось, что это займёт пару недель. Однако судьба распорядилась иначе. Пока Пушкин находился в Болдино, в России началась эпидемия холеры. Деревню окружили карантины, и поэт оказался отрезан от внешнего мира почти на три месяца – с начала сентября до начала декабря 1830 года. Этот невольный затвор превратился в период небывалого творческого подъёма, вошедший в историю как «Болдинская осень».
Изоляция, которая грозила бы обернуться тоской для любого обычного человека, для Пушкина стала благодатным временем созидания. Он погрузился с головой в литературный труд, словно спеша высказать всё, что накопилось. Результаты поразительны: за несколько недель Болдинского сидения Пушкин написал огромное количество произведений самых разных жанров. Прежде всего, он закончил роман в стихах «Евгений Онегин», над которым работал с 1823 года и который стал впоследствии его вершиной. Далее, за считанные дни были созданы все пять прозаических новелл цикла «Повести Белкина» – первая в русской литературе серьёзная проба реалистической прозы, от ироничной «Станционного смотрителя» до готической «Пиковой дамы». Также Пушкин сочинил цикл коротких трагедий – «Маленькие трагедии»: это четыре гениальных пьесы («Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Скупой рыцарь», «Пир во время чумы»), в которых он экспериментировал с драматическим жанром. Кроме того, в Болдино были написаны десятки лирических стихотворений, среди них настоящие шедевры – такие, как мрачновато-мистические «Бесы», «Осень», цикл шуточных эпиграмм. Он сочинил весёлую поэму-сказку «Сказка о попе и работнике его Балде» и «Сказку о медведихе», а также закончил шуточную поэму «Домик в Коломне». Наконец, Пушкин подготовил к печати сборник своих прежних стихов и написал с десяток критических статей и писем. Трудно поверить, что один человек создал такое огромное наследие в столь короткий срок – но Болдинская осень стала именно таким «чудом вдохновения».
Современники поражались этой плодовитости. Позднее критики сравнивали Болдино Пушкина с творческой вулканической вспышкой, а психологи усматривали в ней результат долгого напряжения мысли, наконец нашедшей выход. Сам Пушкин относился к этому спокойно. В письме к другу в октябре 1830 г. он сдержанно заметил: «Скажу тебе по секрету, что я в Болдине писал, как давно уже не писал». Без ложной скромности: действительно, никогда прежде и никогда после Пушкин не создавал столько гениального в единый период. Болдинская осень по праву считается вершиной его творческой биографии, временем наиболее полного расцвета таланта.
В декабре, когда карантин сняли, поэт наконец смог вернуться к невесте. Он примчался в Москву буквально накануне свадьбы – и застал Наталью Николаевну, всё это время терпеливо его дожидавшуюся.
Последние годы (1831–1837)
18 февраля 1831 года в Москве, в церкви Большого Вознесения, Александр Пушкин обвенчался с Натальей Гончаровой. Этот брак открыл новую страницу в его жизни – семейную. Пушкин перебрался с молодой женой в Петербург и попытался устроиться в роли образцового мужа и отца (в последующие годы у них родилось четверо детей). Он писал: «Женитьба наделила меня новыми заботами – но и радостей нисколько не убавила». Действительно, Натали была добра, кротка и преклонялась перед гением мужа, хотя во многом и не разделяла его литературных интересов. Первое время семейство жило счастливо и безмятежно. Лето 1831-го они провели в Царском Селе, наслаждаясь тишиной парков. Там Пушкин подружился с поэтом Василием Жуковским (теперь уже близким знакомым семьи – именно Жуковский подарит Наталье Николаевне её первый портрет) и с начинающим прозаиком Николаем Гоголем. Молодые супруги принимали у себя гостей, читали вслух, гуляли. Казалось, наступила идеальная пора – гармония в личной жизни сочеталась с новым подъёмом творчества.
И действительно, 1831–1833 годы были для Пушкина плодотворны. Он продолжал создавать шедевры: тогда появились поэма «Анджело» (по мотивам Шекспира), трагедия «Русалка» (не окончена из-за цензуры), серия знаменитых «Повестей покойного Ивана Петровича Белкина» была издана анонимно и получила признание. В 1833 году он написал блестящую историческую повесть «Капитанская дочка» – о крестьянском восстании Пугачёва (вышла 1836 г., мгновенно став классикой). Тогда же создал стихотворную сказку «О золотом петушке», полную политических намёков, из-за которых она будет напечатана только после его смерти. В эти же годы Пушкин обратился к философской лирике, осмысливал путь поэта и судьбу родины (стихотворения «Отцы-пустынники…», «Была пора: наш праздник молодой…»). Одним из венцов его поэзии стала поэма «Медный всадник» (1833) – о противостоянии маленького человека и грозной государственной мощи, воплощённой в монументе Петру I. Это произведение по цензурным причинам вышло лишь спустя годы, но уже в узком кругу оно произвело потрясение. Сам Николай I, прочитав поэму, нашёл в ней «двусмысленности» и лично вычеркнул ряд строчек. Тем не менее «Медный всадник» остался в рукописи Пушкина как одно из величайших его созданий.
Казалось бы, триумф следовал за триумфом. Однако последние годы жизни Пушкина были омрачены рядом тяжёлых обстоятельств. Во-первых, финансовые трудности: семья Гончаровых была бедна, приданого почти не дали, а Пушкин, доселе холостяк, на ком были долги, теперь должен был содержать жену, детей, вести приличный дворянину дом. Он честно старался поправить положение: много публиковался, выпустил собрание сочинений (и оно распродалось мгновенно – показатель всенародной любви), в 1836 году основал собственный литературный журнал «Современник». Но денег всё равно не хватало – он залезал в долги, просил ссуды у двора. Николай I разок выдал ему крупную сумму, но этого было мало: к 1836-му долг Пушкина превышал 50 тысяч рублей – огромная по тем временам цифра.
Во-вторых, служебные и социальные неприятности. Формально Пушкин ещё с 1831 года числился на царской службе – его определили камергером (камер-юнкером) двора. Но это назначение оказалось двусмысленным: звание камер-юнкера обычно давали молодым придворным, а 32-летний Пушкин воспринял его как обидно низкий чин. Ходили слухи, что Николай специально пожаловал ему этот титул, чтобы его блистательная жена Наталья могла посещать придворные балы (для чего статус мужа должен быть не ниже камер-юнкера). Так или иначе, Пушкин вынужден был бывать при дворе. А он терпеть не мог придворную суету, фальшивые улыбки и интриги. В свете же многие завидовали красоте Пушкиной и удачному замужеству. В обществе появились злые языки и завистники, поглядывавшие на талантливого, но не слишком богатого поэта сверху вниз. Пушкин это чувствовал и раздражался.
И наконец, главное испытание пришло оттуда, откуда он не ждал – из семейного очага. Молодая жена Пушкина, Наталья Николаевна, была необыкновенно хороша собой. Её высоко ценил сам император и часто звал на балы. Она порхала в блистательных залах, в окружении кавалеров, – и постепенно в свете поползли слухи о её возможном романе. Особое внимание к Наталье проявлял один красавец-офицер – барон Жорж Шарль Дантес, француз на русской службе. Дантес, приёмный сын голландского посланника барона Геккерена, явился в Петербург в 1835 году, покорив многих дам. Он был моложе Пушкина, очень хорош собой, блестяще держался на балах. Сначала ухаживания Дантеса носили вроде бы невинный характер – флирт на балах, комплименты. Наталья, возможно, относилась к ним легкомысленно, без злого умысла. Однако светская молва быстро превратила эти танцы в «роман столетия». Пошли разговоры, что Пушкина изменяет мужу, что Дантес якобы «добился победы». Сам Пушкин долго не верил сплетням. Но к концу 1836 года яд слухов просочился в его дом. В ноябре 1836 г. Александр Сергеевич получил анонимное письмо – пасквиль, самый оскорбительный из возможных: некий неизвестный прислал ему «диплом» на звание рогоносца, в котором насмешливо объявлялось, что Пушкин принят в таинственный орден обманутых мужей и назначается его историографом. В записке прямо намекалось на связь Натальи с Дантесом, а великим магистром «ордена» назван друг семьи Нарышкин (племянник императрицы, имевший репутацию донжуана). Это был жестокий удар по чести поэта.
Пушкин пришёл в ярость. Он подозревал, что автором анонимки являлся сам барон Луи Геккерен – приёмный отец Дантеса. Дело в том, что Геккерен очень опекал своего воспитанника, усыновил его, ввёл в высший круг. Были даже странные слухи о природе их отношений: кто-то утверждал, будто они дальние родственники (эту версию историки опровергли), кто-то – что Дантес был внебрачным сыном барона, а некоторые и вовсе намекали на необычно близкую связь между Геккереном и приёмышем. Современники (включая князя Трубецкого) поговаривали, что барона и молодого офицера связывали нетрадиционные отношения. Пушкин, узнав об этих сплетнях, злобно распространял их: в черновике дневника он записал, что ему стало известно про «содомский грех» Геккерена и Дантеса, и он нарочно сделал это достоянием общества. То есть страсти вокруг семьи Пушкиных накалялись со всех сторон.
Оскорблённый муж не мог оставить вызов без ответа. В конце ноября 1836 года Пушкин отправил Дантесу письмо-вызов на дуэль. Свет содрогнулся: все понимали, что дело идёт к крови. Друзья бросились мирить противников. Неожиданно сам Дантес сделал ход: он сватался к сестре Натальи, Екатерине Гончаровой. Видимо, таким образом хотел разрядить обстановку и снять подозрения (влюблён ли он в жену Пушкина – женившись на её сестре, он превращался бы формально в родственника). Это странное сватовство застало Пушкина врасплох. Он согласился отложить дуэль, пока офицер не вступит в брак. В середине января 1837 года состоялась свадьба Дантеса и Екатерины. Казалось, инцидент уладился: Жорж Дантес стал зятем Пушкина, и ссориться дальше было глупо. Пушкин даже появился вместе с молодожёнами в обществе, тем самым словно бы объявив примирение.
Однако примирения не случилось. Слишком далеко всё зашло. В свете продолжали шептаться, что бравый француз просто «пристроился» женившись, а чувства к Наталье у него никуда не делись. В душе Пушкина не унималось унижение. Он избегал общения с зятем, резко отклонял все визиты Геккерена-отца. Многие потом писали, что в эти недели Александр Сергеевич был мрачен, нервозен, как будто обречённость витала вокруг него. 23 января 1837 года на большом балу Дантес позволил себе ряд двусмысленных шуточек в адрес жены и золовки, что дошло до слуха Пушкина и окончательно вывело его из себя. В ярости он сел и набросал послание барону Геккерену – резкое, оскорбительное письмо, де-факто обвинявшее старого дипломата в подлом поведении и воспитывании развратника-сынка. Письмо было вручено адресату 26 января. Для дворянина того времени столь грубые выпады не оставляли выхода, кроме как биться на дуэли.
Дантес, связанный кодексом чести, уже не мог отступить. Получив от Пушкина уведомление, что тот «отрекается от знакомства» и считает барона и его приёмного сына подлецами, Дантес через секунданта вновь принял вызов. Дуэль назначили на 27 января (8 февраля по новому стилю) 1837 года, место выбрали у чёрной речки, на окраине Петербурга. Секундантом Пушкина стал его верный лицейский друг Константин Данзас. Днём, прощаясь с семьёй, Пушкин был на редкость спокоен. Он как будто предчувствовал исход. С женой и детьми он простился тепло, но ничего им не сказал – Наталья до конца не ведала, что дело зашло так далеко.
На заснеженном полумраком поле у чёрной речки в назначенный час встретились два противника. Они стояли в пистолетном выстреле друг от друга – около 20 шагов. Жребий выстрелить первым выпал Дантесу. По сигналу он поднял пистолет и выстрелил. Пушкин пошатнулся: пуля попала ему в низ живота, тяжело ранив. Собрав последние силы, он с трудом выпалил в ответ – и ранил Дантеса в руку. Дантес остался стоять; Пушкин же упал в сугроб, смертельно бледный. Секунданты бросились к нему. «Кажется, я сильно ушиблен», – пробормотал поэт. Его отвезли домой, врачи констатировали сквозное ранение брюшной полости – безнадёжное в тех условиях. Два дня Пушкин мучился в лихорадке. У постели пребывали жена, друзья (Жуковский, Даль), постоянно дежурил жандармский офицер – по приказу царя, чтобы следить за настроениями вокруг. Несмотря на лучшие попытки лекарей, 29 января (10 февраля) 1837 года в 2 часа 45 минут пополудни Александр Сергеевич Пушкин скончался на руках у Натальи и близких, на 38-м году жизни. Последними его словами, как говорят, была тихая благодарность друзьям и просьба беречь жену.
Весть о гибели великого поэта потрясла Россию. У дома Пушкина собрался огромный скорбный народ – тысячи людей, от студентов до извозчиков, плакали, обсуждали случившееся. Власти испугались народного волнения. Чтобы не допустить стихийной манифестации, гроб с телом тайно вывезли ночью из Петербурга и отпевали в узком кругу. Похоронили Пушкина в Святогорском монастыре близ Михайловского – там, где прошли его лучшие годы заточения. Страна осиротела. Один современник, писатель Пётр Андреевич Вяземский, сказал в те дни: «Потух светоч наш…». В столице ходили мрачные слухи: одни винили в трагедии распутствующего Дантеса и его коварного отчима, другие – царский двор, якобы желавший смерти слишком свободного поэта, третьи усматривали и вину самого Пушкина, чья неукротимая гордость не позволила ему простить обидчиков и отступить от рокового шага. Раздавались голоса, что «причины к дуэли порядочной не было, а бедное сердце поэта измучилось и искало смерти». Так или иначе, эта драма закрепила образ поэта-мученика, отдавшего жизнь во имя чести и принципов. Пушкин пал, как герой своего времени.
Исторический контекст и влияние эпохи
Жизнь и творчество Пушкина неотделимы от турбулентной эпохи начала XIX века. Родившись в конце правления императрицы Екатерины Великой, он застал короткое царствование импульсивного Павла I, а взрослел уже при Александре I. Юность Пушкина пришлась на эпоху Наполеоновских войн и последовавшего за ними патриотического подъёма. Отечественная война 1812 года пробудила в нём, как и во всём его поколении, острое чувство национальной гордости. Недаром первым публичным успехом 15-летнего поэта стало стихотворение, прославлявшее подвиги в войне с Наполеоном. Победа над французами принесла надежды на обновление России. Александр I в 1810-е провёл ряд реформ (учреждение Лицея – один из примеров тех «прекрасных начинаний Александровых дней»). В лицейские годы Пушкин впитал дух умеренного просвещения, веру в возможность просвещённой монархии. Однако уже к 1820-м волна реакции сменила энтузиазм. После Венского конгресса и Священного союза в Европе воцарилась реставрация – борьба властей с революционными идеями. В России это выразилось в усилении цензуры и жёстком правлении – Аракчеева (эпоха военных поселений). Молодые дворяне чувствовали разочарование: их надежды на реформы не оправдались, крепостное право оставалось непоколебимым, самодержавие ужесточалось.
В таких условиях формировался Пушкин-поэт. Он оказался голосом поколения, мечтавшего о свободе. Его ранние вольнолюбивые стихи – не случайный юношеский бунт, а отражение идей, витавших среди лучших людей того времени. Декабристское движение было логическим продолжением этих идей, и Пушкин принадлежал к его духовным вдохновителям, хотя непосредственно и не участвовал. Когда декабристы восстали в 1825 году, он оплакивал их судьбу и позже посвятил им стихи утешения. С другой стороны, Николай I, подавив восстание, начал эпоху строгой реакции. Именно в эту пору Пушкин творил во «второй половине жизни». Под надзором жандармов, он попытался найти компромисс: говорить правду, не переступая опасной черты. В его произведениях 1830-х появились завуалированные оценки прошлого и настоящего России. Например, в «Борисе Годунове» (1825) изображён переворот и смута – прозрачный намёк на узурпацию власти, аллюзии на современность, за что цензура тормозила пьесу несколько лет. В «Медном всаднике» (1833) через историю наводнения 1824 года тонко проводилась мысль о трагедии «маленького человека» перед лицом великодержавной власти – это тоже было отражением конфликта личности и государства, характерного для николаевской эпохи.
Пушкин остро чувствовал «ветер истории», и история стала материалом его творчества. Он первый из русских писателей обратился к национальному прошлому не с целью славословия, а для честного осмысления. Так, «Полтава» и «Арап Петра Великого» затрагивали сложные вопросы предательства и служения престолу; «История Пугачёва» (1834) – научный труд Пушкина – впервые представила крестьянское восстание без однобокой оценки, сочувственно к народным бедам. Его последняя повесть «Капитанская дочка» (1836) тоже говорит о бунте Пугачёва, противопоставляя жестокости власти народную правду («Не приведи Бог видеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный…» – вывод героя Гринева). Всё это свидетельствует, что пульс эпохи бился в жилах пушкинских строк.
Культурная атмосфера той эпохи также наложила отпечаток. Пушкин начал писать под влиянием европейского романтизма – он боготворил Байрона, переводил Мольера, интересовался Гёте. Европейская культура питала его стиль. Но постепенно он осознал свою задачу – создать национальную русскую литературу. До него поэзия российского дворянства была полна французских оборотов и подражаний классицизму. Пушкин же, особенно после Болдина, стал творить на живом народном языке, впитавшем и простую речь, и богатство книжной традиции. В результате он совершил литературную революцию – фактически завершил формирование современного русского литературного языка. Недаром И. С. Тургенев писал: «Ему одному пришлось исполнить две работы, в других странах разделённые веком: установить язык и создать литературу».
Эта миссия стала возможна именно в его время – время формирования новой национальной культуры после войны 1812 года. Россия утверждала свою идентичность, искала героя и поэта, который выразил бы душу народа. Таким поэтом и стал Пушкин. Гоголь назвал его «русский человек в его развитии, в каком он, может быть, явится через двести лет», имея в виду, что в Пушкине отразилась русская природа, язык и характер в идеальной чистоте. Государство, правда, не всегда было согласно с этим идеалом – наступали периоды опалы и забвения творчества (сразу после его смерти, например, официальная критика пыталась умалить его значение). Но общество, интеллигенция, простые читатели вновь и вновь обращались к Пушкину как к моральному ориентиру. Уже в конце 1850-х критик Аполлон Григорьев провозгласил знаменитое: «Пушкин – наше всё», указывая, что поэт стал воплощением всего самобытного в русском народном духе. Эта фраза закрепила понимание, что Пушкин – центральная фигура национальной культуры.
Заключение
Александр Пушкин прожил короткую, бурную и прекрасную жизнь, оставив неизгладимый след в русской и мировой литературе. Он вошёл в историю как основоположник современной русской литературы – не случайно говорят, что из «Евгения Онегина» затем вышли романы Толстого и Достоевского. Практически все жанры, к которым он прикасался, он поднимал на вершину: от лирического стиха до исторической драмы, от волшебной сказки до реалистической прозы. Новаторство Пушкина проявилось в смелом смешении стилей, в введении живой разговорной речи в поэзию, в создании многогранных характеров. Он прославил красоту родного языка: благодаря ему литературный русский язык обрёл ту гибкость, ясность и выразительность, которыми мы восхищаемся до сих пор. Недаром современники отмечали, что «стихи Пушкина вселяли надежду», их расхватывали читатели как глоток свободы.
Влияние Пушкина на последующие поколения трудно переоценить. Уже его младший друг Лермонтов посвятил памяти поэта пламенное стихотворение «Смерть Поэта», где обвинил высший свет в гибели гения. Лермонтов и сам многое перенял у Пушкина – тему лишнего человека, романтический бунт, интерес к Востоку – развив это в собственном творчестве. Далее Толстой, Достоевский, Чехов – все великие писатели России признавали Пушкина своим учителем в языке и душе. Не только в литературе – весь образ русского мыслителя и художника связан с Пушкиным. Даже в XX веке во времена тяжёлых испытаний люди обращались к его слову: так, в блокадном Ленинграде 1942 года горожане тайно собрались у дома-музея Пушкина и читали его строки как молитву.
Исследователи – от первых биографов типа П. Анненкова до величайших пушкинистов XX века (Ю. Лотман, Б. Томашевский и др.) – посвятили тысячи страниц разбору его жизни и наследия. Каждый новый взгляд лишь утверждает безусловное величие и многогранность Пушкина. Да, у него, как у человека, были свои слабости, противоречия. До сих пор историки спорят, что послужило истинной причиной роковой дуэли – клевета завистников, коварство врагов или неукротимая гордость самого поэта. Но несомненно одно: Пушкин стал легендой ещё при жизни и остаётся ею по сей день. Русский народ бережно хранит его облик – весёлого, отважного, свободолюбивого человека, прозванного «Солнцем русской поэзии». Его творения переведены на десятки языков, ими восхищаются во всём мире. Пушкинская простота и мудрость – достояние всей человеческой культуры.
Прошли столетия, сменились эпохи, а строки Пушкина всё так же современны и близки сердцу. Они учат добру, чести, любви к свободе. Не случайно и поныне каждое новое поколение находит в нём «своего» Пушкина – кто в сказках, кто в любовной лирике, а кто в философской прозе. Как писал сам поэт, «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» – и действительно, он воздвиг памятник в душах людей. Можно уверенно сказать: Пушкин – это наше всё, наше бессмертие и гордость. Его жизнь, словно яркая вспышка, осветила путь всей русской литературе, и свет этот не угаснет никогда.
Источники: Лотман (биография Пушкина), Анненков (воспоминания современников), Томашевский (литературоведческий анализ), материалы о дуэли, Псковская библиотека (детство), «Воспоминания в Царском Селе» (Википедия), статья о южной ссылке, очерк «Михайловское» (газета Правда), Arzamas (Болдинская осень).