Мир тебе, бабочка,
Божье творенье!
Хлопотно, суетно,
Лампа горит.
Хочется к свету?
Напрасное рвенье —
Мечешься, делаешь
Глупенький вид.
Так ли ты, милая,
Можешь, умеешь?
Тихая, мудрая,
Лунная тварь?
Может, меня ты немного жалеешь?
Мне же тебя непутевую жаль.
Вот доварю я варенье клубничное,
Вот я полью огурцы и щавель,
Ты же все мечешься, жить непривычная,
Где помолчать бы, гудишь, словно шмель.
Мой любимый мне шлет
Мой любимый мне шлет
За отказом отказ…
Я уж больше не жду —
Он все шлет…
И болотная зелень идет мимо глаз
И зеленою речкой течет.
Уж я выйду к той речке
В зеленой тоске,
Я омою колени в дремотной реке,
А потом уж и скорбные руки,
Что совсем истомились в разлуке.
Уж ты, речка, река,
Зеленая тоска,
Убери с меня скорби-вьюны,
Пусть их сгинут, уйдут,
Мою радость верну,
Снова буду светла и легка.
Мне по русскому узору
Мне по русскому узору
По канве цветы строчить —
Опущу я в доме шторы,
Чтобы мысль не упустить,
Чтоб она не возгордилась,
Не взлетела голубком,
Я над нею наклонилась,
Я держу ее платком.
Сто лучей в иголку вдела —
Стало в комнате светлей,
Как возник в березах белых
Образ Родины моей,
Как зеленый лед ломая,
Понеслась ее вода,
Как от края и до края
Зашумели города!
Мне куст багула под дождем
Мне куст багула под дождем
Напомнил детства милый дом,
Сама не знаю, что стряслось,
Откуда прошлое взялось?
Откуда прошлое взялось?
Оно меня не дождалось,
Оно мелькнуло и прошло,
Но почему так хорошо?
Как будто снова наяву
Я в прошлых днях еще плыву?..
Мне куст багула под дождем
Напомнил детства милый дом…
Сама не знаю, что стряслось,
Откуда прошлое взялось?
Млечный путь
Млечный путь. Золотая дорога.
Тихий, тихий над улицей свист.
Выйдешь в дверь — вот стоит у порога
Сивка-Бурка, оторванный лист.
Я с поклоном — травой-муравою
Припаду и воскликну: «Мой свет!
Ты серьезно ли послан за мною
Или только принес мне привет?»
— Посмотри, мои стерты подковы,
Между вами я — сполох огня!
Он такой же, как ты, бестолковый,
Выйдет в поле да свищет меня.
Дождь осенний и первые капли.
— Сивка-Бурка!…
Теряется след…
— Ты ждала его долго, не так ли?
Я принес тебе только привет!
Мне без тебя не живется
Мне без тебя не живется.
Грустно опять признаться,
Не пишется, не поется,
Как мы могли расстаться?
Мельком тебя не встретить,
Словом не обменяться,
Где ты сейчас на свете?
Как мы могли расстаться?
Как мы могли расстаться,
Все позабыв в обиде,
Крыльями распластаться
И ничего не видеть?
И не суметь вернуться,
Адреса не касаться…
Встретиться, улыбнуться —
Как мы могли расстаться!
Мимо храма пройти не смогла
Мимо храма пройти не смогла —
Над куполом время и мгла.
И звезда Рождества,
Как душа волшебства.
Меня окликнут на заре
Меня окликнут на заре:
Пойди-ка, прогуляйся, друг!
Какие звезды в сентябре
Всю ночь летят на этот луг!
— Пойди-ка, ноги разомни,
Где клевер спит и лебеда,
А заодно на то взгляни,
Как догорит моя звезда…
Был звездопад.
С рассветом плыл,
Едва касаясь плеча,
Угасших звезд неясный пыл,
Как долго память горяча!
Там, нарушая пульс планет,
С лицом, распахнутым в зарю,
Летит звезда, которой нет.
Но все я с нею говорю.
Мелькают ослепительные дни
Мелькают ослепительные дни.
Такие дни!
Клади на холст
И маслом
Их выводи —
И что там впереди
Неясное —
Скорее станет ясным.
Их светом длится
Комната моя,
Готовая к предательству закланья,
Ночь от нее в далекие края
Меня несет на крыльях забыванья.
Но не забуду этих дивных дней,
И город весь в малиновом закате,
И твой звонок тревожный у дверей,
В дверном проеме встречу
Под распятьем.
Люблю я наши вечера
Люблю я наши вечера.
В ночей бездонные колодца
За легкой дужкою ведра
Вода невидимая льется.
И лунный отраженный свет
Волну проходит за волною,
Как будто бы разлуки нет.
Мы разговор ведем с тобою.
Лишь ветерок
Лишь ветерок —
Скелетик стрекозы
И бабочки растроганные крылья
Легли к ногам,
Перебиваясь пылью…
И прошлогодний брошенный цветок
Возможно здесь —
И амфоры, и струны
Кобыза мирного,
И сабельный клинок,
И шепот медленный и удивленный
— гунны!
Лишь ветерок.
Лето
Всех слабей я. Знаю это.
Но с поникшей головою
Все за мною бродит лето,
Словно я чего-то стою.
Ах, как шепчутся ночами
Возле берега березы —
Лето с жаркими очами
Мне к ногам сложило грозы!
То зовет игрой на скрипке
От заката до рассвета,
То зимой в тумане зыбком
За окном мелькнет с букетом!
Я забот его не стою! —
Ото всех тревоги прячу…
Но оно всегда со мною,
Словно что-нибудь я значу!
Латаю платьишко свое
Латаю платьишко свое,
Наряд, мне данный от рожденья:
Мечты, надежды, настроенья,
Протяжных песен забытье.
Латаю ниточкой простой
Былые прорези, ожоги,
И не напрасные тревоги,
Ведь я дошла до… запятой.
Хотя казалось, что скрывать,
Уже то дочки докатилась.
Но нитка вдруг зазолотилась,
И я давай себе латать!
Латаю платьишко свое,
Кусаю узелки лихие,
Да были дни у нас плохие —
Вранье, измены, воронье…
Но если весело латать,
А иногда и улыбаться,
То можно в пропасть не сорваться,
А снова жить да поживать!
Крутые разломы
Крутые разломы.
А звезд одиночества — чаще.
Сюда доплывают лишь вести
из Верхнего храма,
Да малые слезы доходят
с рыданьями вместе,
Да выплески слов,
Где главнейшее — «мама!»
Когда, наполняя худые бока
Когда, наполняя худые бока
Какой-то пожухлой травой,
Вожак обернется на зов ездока
И гордой тряхнет головой,
Когда перед тем, как вести на убой,
Оленей выводят на луг,
Над стойбищем вьется дымок голубой,
Аркан вылетает из рук.
И долго и медленно скачет олень,
И небо пронзают рога,
За ним нависает лохматая тень
Не друга уже, а врага,
Я верю — так надо:
В стремленье своем
Природе нет дела до нас.
Но страшно невольно
Смотреть день за днем
В прицел человеческих глаз.
Когда я была
Когда я была
Быстроногою ланью,
Орлом, распростершим два грозных крыла
Над серою степью, осеннею ранью,
Когда я растением слабым была…
То хищником гордым, то жертвой печальной
Свой лик незаметно из трав подняла,
То птицей из чащи надрывно кричала,
То рыбой из моря на помощь звала.
Когда я была этим морем со шквалом,
Рыбацкие сети на клочья рвала,
Стремительным ливнем сражалась с пожаром!
Когда я растением слабым была…
Когда я была…
А теперь все иное.
Ко мне не вернутся два грозных крыла.
Лишь море на берег выносит порою
Рыбацкие сети, что я порвала.
Когда приходят вестники из рая
Когда приходят вестники из рая,
Вмиг исчезают вестники из ада,
И светится травинка луговая,
Сквозит во всем довольство и отрада.
И кажется, что жизнь не так тягуча,
Как эта туча…
Стянуты пробелы.
И верится в какой-то дивный случай,
И нет надежде горького предела.
Когда приходят вестники из ада,
Вмиг исчезают вестники из рая.
И холодит осенняя прохлада,
И песнь на полуноте замирает.
И ничего уж больше не случится…
Замкнется жизнь в железе и бетоне,
А память — электрическая птица,
Рванется ввысь и вспыхнет на подъеме.
Так бесполезно скомканы минуты.
Живешь как все, но замечаешь впрочем:
То все как будто молишься кому-то,
То от кого-то откреститься хочешь.
Когда заметает дороги листвой
Когда заметает дороги листвой,
И звездную пыль крутит ночь, как в пургу,
Я думаю, все, что случилось со мной,
Я вряд ли кому-то поведать смогу.
Я думаю, ветры свое отшумят,
Кострами развеют былую листву,
Я думаю, боль не вернется назад,
Покуда я в лодочке утлой плыву,
Покуда я веслами славно гребу,
Попробуй, разрушь сердца тихую песнь,
Убить меня хочешь?
А я не умру,
А также все буду
Все там же, где есть…
Когда начнут работу колдуны
Когда начнут работу колдуны,
Я в лес войду и, в травах утопая,
Их колдовство за правду принимая,
Начну смотреть полян цветные сны…
Аукнет лес.
В болотной глубине
Мелькнет огонь и забормочет кто — то,
Зеленый всплеск
Приблизится ко мне:
Кому — лишь всплеск,
Кому — весь день работа!
Замкнется круг сплетением корней,
Волненьем трав,
И папоротник вскинет
Свои цветы,
Мгновение избрав,
Несбывшееся голову поднимет.
Но это дело только колдовства!
И это место гиблое — я знаю!
Летит и не кончается листва,
А лес картины новые листает…
Там сто шипов болезненно остры,
Ходить туда — я знаю — мне не стоит,
Там я бывала, там теперь пустое…
Пустое место и горят костры.
Когда в тревогах день пройдет
Когда в тревогах день пройдет,
И ничего в нем не случится,
Душа, испуганная птица,
Уныло сядет на заплот
И оглядит, что есть вокруг,
Чему нельзя перемениться —
Подсолнух завершает круг,
Плетень от старости кренится,
За перелеском сена стог —
Угрюмый мамонт в час закатный,
Бредет, задумчив и высок,
Во всем как будто виноватый…