Собрание редких и малоизвестных стихотворений Татьяны Ровицкой. Здесь мы сохраняем тексты, которые ищут реже, но они дополняют картину её поэтического наследия и подходят для детального изучения творчества. Больше известных текстов — на главной странице поэтессы.
* * *
Я не была березою
Я не была березою —
Березовый сок пила.
Сосна или ель с мороза —
Бумага моя бела,
И воздух слегка колышет
Меха на моем пальто,
Словно кто рядом дышит…
Дышит?
Да нет, никто…
Я над берегом туманным
Я над берегом туманным
Стерегла костер одна,
И смотрела взглядом странным
Мне на руки тишина.
Из глубин большого леса
Шли навытяжку стволы,
Их влекла к костру не песня —
Запах плавленной смолы.
Злые огненные змеи
Задыхались от жары,
Замирали и немели
Потрясенные стволы,
Чуть трещало,
Чуть шипело,
И кора в моей руке
От предчувствия седела
И шершавилась в тоске…
Я лепила горшки у Эгейского моря
Я лепила горшки у Эгейского моря,
На пустом берегу чью-то лодку ждала,
И дельфины легки проплывали в дозоре,
Имена им дала.
Только крикну, скажу —
Приплывут, улыбаясь,
Море, море мое,
Имена возврати!
Беспокойно живу.
Без причины теряюсь,
И как будто все время в пути.
Но закрою глаза,
В суете ли, в погоне —
Вспыхнет в море волна
Из потерянных лет,
И дельфины скользят…
Но глаза лишь открою —
И теряется след.
Я знаю, что тысячу раз он не прав
Я знаю, что тысячу раз он не прав,
И более — сам себе чужд.
Откуда же эта трава-мурава
Впустую растраченных чувств?
Откуда же эти слова-дребедень,
Сулящие годы невзгод?
О, Зорька-Зарница, покров свой надень
На каждый мой будущий год!
Свой шлем богатырский найди поскорей,
Коня вороного седлай!
Там рати невидимы едут с полей,
Там злоба кипит через край!
О, вынь, розоперстая, меч-кладенец,
И дедовский панцирь, как встарь.
Пусть душу не ранит жестокая речь,
Пусть копья вонзаются в сталь!
Я дождь, придуманный тобой
Я — дождь, придуманный тобой,
Не улыбаюсь — я виденье!
Но вот вхожу в твои владенья,
Как входят, разве, на постой.
Так что же! Станем на постой
К душе родной душой простой,
Почти дождем. Почти везеньем,
Почти травой, почти листвой…
Но это, знаю, не на век,
Иду к тебе — таю веселье.
Иду — тут будет новоселье,
Иду — тут будет человек!
Шепот улицы
Шепот улицы…
Лужи — этажны.
И окошками зреют в пространство.
Засквозили деревья.
Отважно
Из своих галактических странствий
Возвращаются вешние звуки,
Нарастают глубинно и нежно.
Вот уже — протяни только руки! —
И падет в них букетик подснежный.
Цыганка
Ей все играть да веселить,
Нам думать:
— Для тебя
Вся жизнь в лохмотьях и в пыли,
Живешь, лишь жизнь любя…
Пляши, цыганка!
В бубен бей,
Целуй! Пусть пыль столбом
Под небом родины твоей,
Но где, скажи, твой дом?
Луна грохочет
Или гром,
Иль бубен твой опять
Признаться хочет,
Где твой дом?..
Зачем нам это знать?
Цвет снега
Есть жажда пречистого снега,
Сквозь серость, удушливость скуки
Спортсмен задохнется от бега,
Упав на усталые руки…
По долгу домашней работы,
Тупея от дел и молчанья —
Обеды, уборки, компоты…
Хозяйка застынет в. отчаянье.
В бумажном потоке стремлений,
В железном потоке свершений
Застыли печальные тени
Людей средь пустых наваждений.
А снежная завязь, что в туче,
Пока еще прячет незримо
Цвет снега прямой и колючий,
А туча все мимо, все мимо…
Хочу улыбнуться
Хочу улыбнуться,
хоть нечему вроде —
Чужому ребенку,
Собаке,
Природе,
Всегда ведь найдется,
Чему улыбнуться?
А время в клубочек совьется,
И пусть, кто захочет, смеется
Над тем, для чего улыбнуться хотелось.
На радость,
На подвиг,
На смелость!
Хотелось, в доме чтоб светло
Хотелось, в доме чтоб светло,
И музыка лилась…
Но холод ночи сквозь стекло
Грозил мне словом — «грязь!»
Я знала чистые слова,
Я верила им…Что ж?
На все, чем я была жива,
Мне жизнь сказала — «ложь!»
Но вновь весной встает трава.
Я знаю чистые слова.
Херсонес
Ветер пустынь здесь поет в ночи,
Руша твердыню скал.
Над Херсонесом летят грачи,
Век или день настал.
Можно и выйти и вновь войти
В древнюю эту дверь —
Перекрутились, сошлись пути
Разных времен, земель…
Море распахнуто, в даль зовет
Солнечною тропой,
Гулами полнится и поет
Амфора под водой.
Хозяйка
Старый дом.
Где собака — стрелой.
Дружелюбие, радость, веселье.
А в саду каждый кустик — живой,
В каждой травке живое круженье.
Всех нарядней пока и ворот
В красном с зеленью пава-черешня,
Кот-бродяга, отъявленный кот,
Потому и пустует скворешня!
Здесь вселенная, здесь островок,
Здесь отцовская дума, тревога…
Вот хозяйка снимает платок,
Близоруко глядит и не строго.
Ей ли годы копить да стеречь! —
Раскидает их, все молодея.
Без улыбки немыслима речь —
Вот и солнечней, вот и теплее.
Что посадит — растет и цветет,
Безмятежно, себе на забаву:
Лук — трубою, а тыква ползет
Вдоль забора и дальше — в канаву.
Напряженная выгнулась плеть —
Золотая в канаве детина!
Помидорам вольготно краснеть,
Греть на солнышке толстые спины.
Сад блаженствует, песни поет,
Соловьями тревожа округу.
Главных нет здесь, ведь каждый свое
Доверяет соседу как другу…
Хрупкий ландыш — пиону родня,
Куст малины с крапивою дружит,
Для острастки колючкой дразня
Роз бутоны и ярче и туже…
А хозяйка в саду, да в саду…
Уж стемнело, с поливом хлопочет:
Там отец за ней носит звезду,
Вот и в дом возвращаться не хочет.
Урок
Используй сроки, будь верна
Строжащей из систем,
И рухнет косности стена.
Все атрибуты тем
Меняй на искренности миг,
Расти из ничего,
Пусть вспыхнет радостью родник
Начала твоего.
Бери ладонью, не ковшом,
Будь каждой капле рад.
И ты узнаешь, что — почем
И что — важней наград.
Отбудешь, вырастешь, тогда
И выбирай на взгляд —
Чужие листья со двора
В твой дом не залетят…
У снега свой запах
У снега свой запах,
Свое настроение,
Свой искренний след,
Свой безбрежный покой,
Свое появленье,
Свое удивленье,
Свой белый шатер над рекой.
От снега останется облако белое,
Оно унесет далеко,
Свое настроенье,
Свое удивленье,
Свой белый шатер над рекой.
Ты, Заря, Заря
Ты, Заря, Заря!
Ты войди в мой дом!
Ты войди в мой дом —
Над землею гром.
Вспыхнув вдалеке,
Отразись в реке,
В золотом платке,
С петухом в руке!
У меня медведь на крыльце живет
У меня медведь на крыльце живет,
Славно лапу сосет да спит.
А когда весна, он, как зверь, орет,
Головой о крыльцо гремит.
Он в окно мое целит острый глаз,
Он клыками дверь истончил.
Прихожу домой и включаю газ…
И медведь бы чайку попил.
Да как звать его? Величать его?
Позвала бы, да в горле ком —
Тяжела, страшна та печаль его,
Не развеешь ее чайком.
Ты посмотрел в окошко
Ты посмотрел в окошко,
И в облаке дождей
Мелькнул мой плащ тревожно,
Исчез в толпе людей.
Однажды, засыпая,
Увидел ты во сне,
Что я стою у края
На каменной стене.
И суетой измучен,
Под вечер просто так
Про сон подумал:
Случай!
А случай — он чудак!
Но, снова засыпая,
Увидишь ты во сне,
Как я стою у края
На солнечной стене.
Ты открой свою душу, огонь
Ты открой свою душу, огонь,
Пусть споет о ней что-нибудь печь.
А моей, затаенной, не тронь,
Не тревожь, не о ней ведь и речь!
Хорошо, когда искры летят
Шапкой в ночь, хорошо, хорошо…
Так вот думать и думать… хотя
Третий год от разлуки вошел.
Подложу-ка дровишек еще,
Что ему до меня? Ничего…
Вот и пятый со встречи пошел.
Ну и что же? И что же с того?
Встану. Дверцу прикрою плотней.
-Ты бы спела мне что-нибудь, печь!
Чтоб уж вовсе не думать о ней,
О любви. Не о ней ведь и речь!
Ты не речка, ты речонка
Ты не речка, ты — речонка!
Ты — девчонка, не река!
Водопадов вьется челка,
В кольцах маминых рука.
Назови меня, как хочешь,
Я свободна и легка,
Голосочек мой, звоночек,
Слышин всем издалека.
Только, только с гор спустилась,
Тру коленку на бегу,
Я б тебя не отпустила,
Только разве я смогу?
Ты мое солнышко, недолговечное
Ты мое солнышко, недолговечное,
Теплое солнышко, человечное,
Нежность дочерняя и венчальная,
Ты ли кольцо мое обручальное?
Ты ли, луна моя, серебристая,
Близкая, дальняя, чистая, чистая.
Вод родниковых в тебе свечение,
Снов бестолковых покой, мучение.