— Кто же все-таки за гробом
Управляет тем Особым?
— Тот, кто в этот комбинат
Нас послал с тобою.
С чьим ты именем, солдат,
Пал на поле боя.
Сам не помнишь? Так печать
Донесет до внуков,
Что ты должен был кричать,
Встав с гранатой. Ну-ка?
— Без печати нам с тобой
Знато-перезнато,
Что в бою — на то он бой —
Лишних слов не надо.
Что вступают там в права
И бывают кстати
Больше прочих те слова,
Что не для печати…
Так идут друзья рядком.
Вволю места думам
И под этим потолком,
Сводчатым, угрюмым.
Теркин вовсе помрачнел.
— Невдомек мне словно,
Что Особый ваш Отдел
За самим Верховным.
— Все за ним, само собой,
Выше нету власти.
— Да, но сам-то он живой?
— И живой. Отчасти.
Для живых родной отец,
И закон, и знамя,
Он и с нами, как мертвец,-
С ними он и с нами.
Устроитель всех судеб,
Тою же порою
Он в Кремле при жизни склеп
Сам себе устроил.
Невдомек еще тебе,
Что живыми правит,
Но давно уж сам себе
Памятники ставит…
Теркин шапкой вытер лоб —
Сильно топят все же,-
Но от слов таких озноб
Пробежал по коже.
И смекает голова,
Как ей быть в ответе,
Что слыхала те слова,
Хоть и на том свете.
Да и мы о том, былом,
Речь замнем покамест,
Чтоб не быть иным числом,
Задним, — смельчаками…
Слишком памятны черты
Власти той безмерной…
— Теркин, знаешь ли, что ты
Награжден посмертно?
Ты — сюда с передовой,
Орден следом за тобой.
К нам приписанный навеки,
Ты не знал наверняка,
Как о мертвом человеке
Здесь забота велика.
Доложился — и порядок,
Получай, задержки нет.
— Лучше все-таки награда
Без доставки на тот свет.
Лучше быть бы ей в запасе
Для иных желанных дней:
Я бы даже был согласен
И в Москву скатать за ней.
Так и быть уже. Да что там!
Сколько есть того пути
По снегам, пескам, болотам
С полной выкладкой пройти.
То ли дело мимоходом
Повстречаться с той Москвой,
Погулять с живым народом,
Да притом, что сам живой.
Ждать хоть год, хоть десять кряду,
Я б живой не счел за труд.
И пускай мне там награду
Вдвое меньшую дадут…
Или вовсе скажут: рано,
Не видать еще заслуг.
Я оспаривать не стану.
Я — такой. Ты знаешь, друг.
Я до почестей не жадный,
Хоть и чести не лишен…
— Ну, расчувствовался. Ладно.
Без тебя вопрос решен.
Как ни что, а все же лестно
Нацепить ее на грудь.
— Но сперва бы мне до места
Притулиться где-нибудь.
— Ах, какое нетерпенье,
Да пойми — велик заезд:
Там, на фронте, наступленье,
Здесь нехватка спальных мест.
Ты, однако, не печалься,
Я порядок наведу,
У загробного начальства
Я тут все же на виду.
Словом, где-нибудь приткнемся.
Что смеешься?
— Ничего.
На том свете без знакомства
Тоже, значит, не того?
Отмахнулся друг бывалый:
Мол, с бедой ведем борьбу.
— А еще тебе, пожалуй,
Поглядеть бы не мешало
В нашу стереотрубу.
— Это что же ты за диво
На утеху мне сыскал?
— Только — для загробактива,
По особым пропускам…
Нет, совсем не край передний,
Не в дыму разрывов бой,-
Целиком тот свет соседний
За стеклом перед тобой.
В четкой форме отраженья
На вопрос прямой ответ —
До какого разложенья
Докатился их тот свет.
Вот уж точно, как в музее —
Что к чему и что почем.
И такие, брат, мамзели,
То есть — просто нагишом…
Теркин слышит хладнокровно,
Даже глазом не повел.
— Да. Но тоже весь условный
Этот самый женский пол?..
И опять тревожным взглядом
Тот взглянул, шагая рядом.
