Александр Сумароков — Васнлью Ивановичу Майкову: Стих

Послушай, Майковъ ты, число у насъ любовницъ
Размножилося такъ, какъ розы на кустахъ;
Но то въ подсолнечной вездѣ во всѣхъ мѣстахъ.
Я чту дѣвицъ, утѣхъ во младости виновницъ.
Почтенна ли любовь,
Когда пылаетъ кровь?
Старуха скажетъ,
И ясно то докажетъ,
Что ето пагубно для насъ и для дѣвицъ:
И стерла бы она красу съ дѣвичьихъ лицъ;
Употребила бы на то она машины,
Чтобъ были и у нихъ по красотѣ морщины.
А я скажу не то:
Да что?
Любовь и въ городахъ и въ селахъ,
Похвальна: лишъ была бъ она въ своихъ предѣлахъ,
Красавица сперьва къ себѣ любовь измѣрь:
Безъ основанія любовнику не вѣрь;
Хотя бы онъ тебѣ съ присягой сталъ молиться,
Дабы въ Ругательство дѣвицѣ не ввалитьс^,
На красоту,
Разскаску я сплету:
Пастухъ любилъ пастушку,
Какъ душку,
И клялся: я тебя своею душкой чту.
Красавица не вѣритъ,
И думаеть она: любовникъ лицемѣритъ:
Не всякой человѣкъ на свѣтѣ семъ Пирамъ!
Боится, изъ любви родится стыдъ и срамъ.
Сказали пастуху, пастушка умираетъ,
И гробъ уже готовъ:
Жесточе естьли что любовнику сихъ словъ?
Пастухъ оставшихъ дней уже не разбираетъ,
Дрожитъ,
И памяти лишенъ къ пастушкѣ онъ бѣжитъ.
Во время темной нощи,
Густой въ средину рощи.
И вынявъ ножь себя онъ хочетъ умертвить:
Но ищетъ онъ любезной,
Желая окончать при ней такой вѣкъ слезной:
Сіе въ сіи насъ дни не должноль удивить?
И частоль таковы льзя вѣрности явить?
А волку трудно ли овечку изловить?
Воспламененіе Дидонѣ было грозно;
Филида плакала, но каялася позно.
Пастушки пастуха увидя ясно страсть.
И не бывя больной всклепала ту напасть,
Она кричитъ: Увы! тебя смерть люта ссѣкла,
Увяла роза днесь и лилія поблѣкла.
Но скоро сталъ пастухъ какъ прежде былъ онъ бодръ:
И превратился гробъ во брачный тамо одръ.
Не всякъ ли человѣкъ въ участіи особомъ.
Пастушкѣ гробъ сталъ одръ, Дидонѣ одръ сталъ гробомъ…
Судьбина всякаго различно вить даритъ;
Дидона на кострѣ горитъ,
Пастушка въ пламени судьбу благодаритъ.
Когда ввѣряется кому какая дѣвка,
Такъ помнилабъ она, что ето не издѣвка;
А сколько дѣвушка раскаясь ни вздохнетъ,
И сколько ужъ она злодѣя ни клянетъ,
Въ томъ прибыли ей нѣтъ.