1. Первый голос
Я Эхнатон. И голос Бога
Исходит в мир из губ моих,
Но всех богов в Египте много.
Бог Чибис, бог Шакал, бог Мошка,
Бог Нил, бог Тьма, бог Небосвод,
Бог Жук, бог Бык, богиня Кошка,
Бог Крокодил, бог Бегемот.
Бог может ржать и прясть ушами,
Потеть, мочиться на порог,
Чесаться, покрываться вшами,
Мычать и дохнуть может бог.
И, ощущая, как тупею
В глубоком многобожьем сне,
Религию второй ступени
Я ввел в доверенной стране.
Войдя во тьму, я не погиб там,
И состоялось торжество:
Стояло солнце над Египтом,
И были мы детьми его!
А боги в зажиревшей силе
Таскали воду на горбах,
Пахали землю, кладь носили,
Мышей ловили в погребах.
Я Эхнатон. И голос Бога
Исходит в мир из губ моих.
Богов в Египте было много,
И сам я уничтожил их.
2. Второй голос
Я Нефертити. Вам, конечно,
Известна красота моя.
Мисс Человечество, мисс Вечность,
По-видимому, это я.
Но вы не знаете о танце
Змеи, Родившейся в Огне.
Он неизвестен, не остался,
А был он — лучшее во мне.
Усовершенствованье строя,
Желанье пробудить народ
Мне представляются игрою,
Почти не стоящей хлопот.
Меня покачивают ритмы,
И флейта возвышает тон,
Когда усталый и небритый
Домой приходит Эхнатон.
Не существуют злость и тупость,
Интриги, мелкая грызня,
А существует верный Тутмос,
Пытавшийся ваять меня.
Когда серьезные, как дети,
С доверчивостью на лице
Идем в туннель тысячелетий —
Чуть виден свет в другом конце.
Но будет хорошо иль плохо —
Все будут знать, что я была.
И так останутся эпоха,
И муж, и все его дела.
Поэт, других познаменитей,
Напишет, рифмой утомлен:
«Как ни крутите ни вертите,
Жила на свете Нефертити
И жил когда-то фараон… »
3. Первый голос
Я Эхнатон. В стране до срока
Единобожие вводя,
Я знал, что милая эпоха
Ничуть не пощадит вождя.
Египет било бунтов двадцать.
Жрецы вопили. Выл народ.
Но был не в силах я не рваться
Хоть на две тыщи лет вперед.
Меня не сравнивайте с теми,
Кто был потом и жил как царь;
Я, просветитель и бунтарь,
Хочу пройти в другой системе.
Меня мой раб приказом строгим
Был принужден изобразить
Отвислобрюхим, кривоногим,
Не смея правду исказить!
Все перенапрягая нити,
История берет свое.
Вот вы, наверно, говорите:
— О, как прекрасна Нефертити! —
А мне порой не до нее…
4. Третий голос
Я Кийа, младшая царица,
Далекий, отлетевший стон.
Не понимаю, как жениться
На мне решился Эхнатон.
Я фивская девчонка Кийа,
Забытая в моей стране.
Я появляюсь здесь впервые,
Но все сказанье — обо мне.
Когда-то, перед сбродом нильских
Девчонок, солнцем озарен,
Проплыл, недостижимо-близкий,
На царской лодке фараон.
Ну кто б вообразить пытался,
Когда все уши сожжены
Легендами о страстных танцах
Его таинственной жены?
Кто б и помыслить мог про это
Соперничать с его женой?
Кто знал, что горькая победа
За мной останется, за мной…
Уж я была женой второю.
Остаться ею бы навек!
Но чем-то большим, чем игрою,
Был занят этот человек.
Как тащат баб на сеновал,
Не глядя, заглушая стоны,
Так, нарушая все законы,
Меня мой муж короновал.
Из дел своей падучей выбит,
Он мне одно велел: «Сумей!»
И управляется Египет
Рукою маленькой моей.
Когда с парадов и пожаров
Я возвращаюсь во дворец,
Уж я не женщина по жанру.
Я — фараон, я царь-отец.
В короне я. И муж увенчан.
Мы отдыхаем после дня,
И пляшет лучшая из женщин
И для него, и для меня.
5. Молчание
Тут-Анх-
Амон,
Жива твоя гробница!
Векам
Брести —
Задеть ее — не сметь!
Меж тем
Тебе
Предшествовали лица,
Чья
Сотни раз
Убита даже смерть.
Вырывали их имена из картушей, с камня сбивали память,
Чтобы и звука страшного — «Атон» — не слыхало эхо,
Опрастывали саркофаги, превращали мумии в падаль
И при тебе, наследник, творили это.
За то, что предшественник твой номенклатуру богов Египта
Разогнал во имя единого солнечного диска,
Мстили ему, мертвому, старательно, всесторонне, гибко,
Говорили, что так повелел твой тонкий мальчишеский дискант.
Все-таки оставалось что-то. Не тень, так отзвук.
И раз убивали смерть, то, значит, вставали живые
И собирали в себя невидимый, прозрачный воздух
Две жены, два мужа — Фараон, Нефертити, Кийа.
И тогда на них набрасывались и опять убивали, сначала.
И вторую эпоху подряд не спали люди.
Писцы, землемеры, чиновники не гасили плошек ночами:
Приснится слово «Атон», и человека не будет.
А ты, в золотом обруче, такой тогдашней короне,
Над страхом, над смертью, над жизнью мелкой и неугомонной
И не снимаешь его, в нем тебя и похоронят,
На нем твое имя — царя-победителя, вечного бога Амона
Но вот придут археологи через пару-тройку тысячелет
Отыщут гробницу, раскопают, заберутся в нее и на-
снимут со лба твой обруч — любопытные, чужие дети
И внутри прочитают настоящее имя, запретное —
Тут-Анх-Атон
Закон.
Долг.
Власть.
Ты куклой был пред ними.
Ты жил.
Ушел.
Ни проклят, ни прощен.
Твой лоб
Во тьме
Всегда язвило имя
Твое,
Твое,
Не чье-нибудь еще.
