И.Я. Билибину
Сочней и гуще — неба синева.
В крестах еловых — дымчатый песок;
Плетусь, что крот, ступая на носок;
Как ветошь, расползается трава.
Давнишней грустью вскормленный мотив
Взвивает ветер в гулкое дуло.
Стеснился бор, смолою охватив,
И — за спину разлужье отошло.
Тут — май. Он точит красный медь — коралл,
Сосновый пот, и вешает в крючки;
И, словно оспой, он исковырял
Сморчков продолговатых колпачки.
Где сытый мох — суки. И лап семья,
Обсосанных медвежьих веток — лап.
И гул меся и месивом шумя,
Скребет хвою Ветрило. Но, ослаб.
Поляны вырез. Как пустой челнок,
Она плывет навстречу мне и псу.
И песий хвост, крученый, как вьюнок,
Юлит. Его глазами я пасу,
Плакучий сумрак. А в дуле — певун:
Он, верно, вспучил щеки и — дудит.
(Потопом ли затерянный?) валун
Сдружился с пнем, где костяники стыд.
А! …вьюн замерз. Насторжилс пес:
Космат и узловат изгиб ноги.
Моргнуло веко. Дрему вихрь отнес.
Ружье — наперевес. О, пес, не лги!
Неловкий шорох вытянул струной
Собачью прыть. И под сосной, — как звон,
Упавший чрез решетку на амвон
Разбился шелест, чуткий и лесной.
Затарахтел, квохча и кудахча.
И, осекая лист, размах тугой
Запел, как на покосе саранча,
Чуть отливая медью, лаком и фольгой.
Курками хряско стукает дуплет:
И тяжко валится…
— Назад! Тубо!
— Певун, ты где? Ты умер? Ствол нагрет. Вином, своим же, пьян петух рябой…
