Моя мама девчоночкой лет четырнадцати
торопилась: ей так не терпелось вырасти
и гулять, как лучшие барышни Гатчины
не с какими-то зряшными неудачниками,
нет, нет, нет! только с летчиками, с авиаторами,
что взлетали в воздух и дух захватывали.
А всю жизнь прожила она за художником.
И ходил он в кепке — не в шлеме кожаном.
Скипидаром пропахший, он с одержимостью
занимался нелепейшим делом — живописью.
Был упорным, талантливым, по всей видимости,
и взлетел, взлетел, но — годам к семидесяти!
