Единственный шаман, которого я видел,
шаманом не был.
Он создал письменность,
дал своему народу
букварь
и собирался дать
словарь.
Он “Калевалы” перевел фрагмент
и “Песнь о буревестнике”, а также —
для образца —
две-три крыловских басни.
Хозяин языка, он им владел,
как если бы он был хозяин леса:
зверя не губи,
древо не руби,
чрево, носившее тебя,
возлюби.
Составил каталог богов,
а реки и ручьи
в большой конторской книге перечислил.
Сам перепись провел,
сам сосчитал
по головам
свое лесное стадо.
Дал письменность.
Стихи писать — не стал.
Единственный поэт, которого я видел,
поэтом не был.
Не захотел.
А может, так и надо?
