И ты, муравей, ищешь искренний выход,
ты, внук муравья, ты, муж муравьихи.
Тропой муравьиной в рабочей рубашке
направишься в суд,
а по телу — мурашки.
Суд мира животных и мира растений
тебя —
к оправданию или расстрелу?
И скажут:
— Другие — погибли в лавинах,
а ты?
Ты всю жизнь шел тропой муравьиной.
— Да, шел муравьиной, — скажи (обойдется!)
Все шли муравьиной, — скажи убежденно.
— Нет, — скажут, — не все. Подойдите поближе.
Вот списки других,
к сожаленью, погибших.
— Но, — вывернешь оторопелые очи, —
я шел муравьиной, но все же не волчьей.
И скажут:
— Волнуешься? Ты — неповинен.
А все-таки шел ты тропой муравьиной.
Ты выйдешь, в подробности не вдаваясь,
пойдешь по тропе муравьиной, зевая,
все больше и больше недоумевая,
зачем тебя все-таки вызывали?