Имеет место мнение
о вырождении
малых народностей.
Как будто мозг и мускулы
людей делятся
на народности.
1. Отрывок из письма
Сосед мой был похож на Лондон.
Туманен…
Чем-то знаменит…
Он ехал малую народность
собой (великим) заменить.
Он что-то каркал о лекарствах,
о совещаньях, овощах.
Итак,
“луч света в темном царстве”
прибудет царство освещать.
Я слушал,
как сосед пророчил,
не сомневаясь ни на волос,
что в паспорте его бессрочном
в графе национальность:
сволочь.
— Так, —
думал я, вдыхая ровно
и выдыхая дым в окно.
— Так. Есть великие народы
и малые.
Гигант и гном.
Вот оно что!
Гном — вырожденец
от должности отставлен трезво.
Гигант же
с целью возрожденья
прибудет.
Ах, как интересно!
Светало. Солнечное тело
взошло малиновым оленем.
И я решил на эту тему
пофантазировать маленько.
2. Фауст
Огонь — малиновым оленем!
Сидел саами у костра.
Саами думал так:
— О, время!..
Он, в общем, время укорял.
Сидел саами. Был он худ.
Варил он верную уху.
И ухудшалось настроенье!
Саами думал:
— Не везет
саамским нашим населеньям.
Мы вырождаемся,
и все.
Ему хотелось выражаться
невыразимыми словами,
а приходилось вырождаться.
Что и проделывал саами.
Снежинка молниею белой
влетела в чум.
И очумела! —
И превратилась в каплю снега,
поздней —
в обыденную каплю!
И кто-то каркал,
каркал с неба!
Наверняка не ворон каркал.
Сидел саами — сам, как вечность.
Его бессмысленная внешность
была курноса, косоглаза,
кавычки — брови и кадык.
Зубами только что не лязгал
за неименьем таковых.
Вокруг брезентового чума
бродили пни,
малы, как пони.
И до чего ж удачно, чутко
дудел медведь на саксофоне!
И пожилая дщерь саами тянула
песенный мотив…
Песня, которая называется “О настойчивости!”
Тянул медведя зверолов
мастистого, как мост
Тянул медведя зверолов
сто сорок лет за хвост.
Тянул медведя и тянул
и обессилел весь.
До хижины он дотянул
глядит:
а где медведь?
Медведя нет. У старых стен
лежит медвежья тень.
Но зверолов был парень-гвоздь!
Породистый в кости!
Медведя нового за хвост
он цепко ухватил.
Упрямо пролагая след,
он тянет девяносто лет!
Он тянет ночь.
Он тянет день.
Он исхудал, как смерть.
Он снова, снова тянет тень,
а думает —
медведь!
3. Венера
Замолкла песня.
Отзвенела
аккордеоновым аккордом.
Тогда-то в чум вошла Венера,
как и должна богиня — гордо.
Она была гола, как лоб
младенца,
не пронзенный грустью.
Она сияла тяжело
не модной и не русской грудью.
Она была бела, как бивень,
чернели кудри, как бемоли.
А бедра голубые были,
как штиль на Средиземном море.
А чтобы дело шло вернее,
она сказала:
— Я — Венера.
Сказал саами:
— Вы, навроде,
навроде рано вы разделись…
Вам, верно, нужен венеролог,
а я — саами… вырожденец.
Венера развернула тело
к огню — удачными местами.
И поцелуй запечатлела
в студеные уста саами.
Саами — о! — омолодился!
О! Сердце молодо зашлось!
Электростанцией зажглось!
О! В чуме стало мало дыма.
Через неделю —
много-много
детей запрыгало по чуму.
Хоть в чуме стало малость мокро,
зато — о, возрожденно — чудно!
Младенцы, как протуберанцы
пылают!
Лопают моржами!
Младенцы-вегетарианцы
растут и крепнут и мужают!
Еще неделя —
о! на лодке
моторной
плавают, как в люльке.
______________
О, возрожденные народы,
вам не нарадуются люди!
4
Но я увлекся рисованьем
сюжета,
чуть не позабыв,
как пожилая дочь саами
тянула песенный мотив.
Песня, которая называется “Не пой”
На Севере, на Севере,
а это далеко,
развеселились семеро
красивых рыбаков.
У них к веселым песенкам
был редкостный талант.
Ах, песенки! Ах, пеночки!
Невыполнений план!
Их увлекала музыка,
а не улов сельдей.
От Мурманска до Мурманска
ходили по семь дней.
Они ходили без руля.
Один из них — грузин
свой нос, как руль, употреблял,
в пучину погрузив!
Они придумали уже
такие паруса!
Свои четырнадцать ушей
на мачту привязав!
Морские волки! Демоны!
Греми, гармошка -грусть!
И прыгали все девочки,
как брызги, к ним на грудь!
На Севере, на Севере,
а это далеко,
пошли ко дну на сейнере,
пошли ко дну все семеро
красивых рыбаков.
Когда красавцы выплыли, —
не хоронил их порт…
Вывод:
Пока ты план не выполнил —
не пой!
