Был роскошный друг у меня,
пузатый,
Беззаветный друг —
на границе с братом.
Был он то ли пьяница,
то ли писатель.
Эти два понятия в Элладе равны.
Был ближайший друг у меня к услугам.
Приглашал к вину
и прочим перлам
кулинарии…
по смутным слухам
даже англосаксы Орфея пели.
Уж не говоря о греках.
Греки —
те рукоплескали Орфею прямо.
То ли их взаправду струны грели,
отклики философов то ли рьяных…
Но моя ладья ураганы грудью
разгребала!
Струны — развевались!
Праздных призывали к оралу,
к оружью,
к празднику хилых призывали.
Заржавели струны моей кифары.
По причинам бурь.
По другим отчасти…
Мало кто при встрече не кивает,
мало кто…
но прежде кивали чаще.
Где же ты, роскошный мой,
где пузатый?
Приходи приходовать мои таланты!
Приходи, ближайший мой,
побазарим!
Побряцаем рюмками за Элладу!
Над какой выклянченной
рюмкой реешь?
А какой лобзаешь пальчики жабы?
Струны ураганов ржавеют на время,
струны грозных рюмок —
постоянно ржавы.
Я кифару смажу смолой постоянной.
На века Орфей будет миром узнан.
Ты тогда появишься
во всем сиянье,
ты, мой друг,
в сиянье вина и пуза.
