Василий Жуковский — Ахилл: Стих

Отуманилася Ида;
‎Омрачился Илион;
Спит во мраке стан Атрида;
‎На равнине битвы сон.
Тихо все… курясь, сверкает
‎Пламень гаснущих костров,
И протяжно окликает
‎Стражу стража близ шатров.

Над Эгейских вод равниной
‎Светел всходит рог луны;
Звезды спящею пучиной
‎И брега отражены;
Виден в поле опустелом
‎С колесницею Приам:
Он за Гекторовым телом
‎От шатров идет к стенам.

И на бреге близ кургана
‎Зрится сумрачный Ахилл;
Он один, далек от стана;
‎Он главу на длань склонил.
Смотрит вдаль — там с колесницей
‎На пути Приама зрит:
Отирает багряницей
‎Слезы бедный царь с ланит.

Лиру взял; ударил в струны;
‎Тих его печальный глас:
«Старец, пал твой Гектор юный;
‎Свет души твоей угас;
И Гекуба, Андромаха
‎Ждут тебя у градских врат
С ношей милого им праха…
‎Жизнь и смерть им твой возврат.

И с денницею печальной
‎Воскурится фимиам,
Огласятся погребальной
‎Песнью каждый дом и храм;
Мать, отец, вдова с мольбою
‎Пепел в урну соберут,
И молитвы их герою
‎Мир в стране теней дадут.

О Приам, ты пред Ахиллом
‎Здесь во прах главу склонял;
Здесь молил о сыне милом,
‎Здесь, несчастный, ты лобзал
Руку, слез твоих причину…
‎Ах! не сетуй; глас небес
Нам одну изрек судьбину:
‎И меня постиг Зевес.

Близок час мой; роковая
‎Приготовлена стрела;
Парка, жребию внимая,
‎Дни мои уж отвила;
И скрыпят врата Аида;
‎И вещает грозный глас:
Все свершилось для Пелида;
‎Факел дней его угас.

Верный друг мой взят могилой;
‎Брата бой меня лишил —
Вслед за ним с земли унылой
‎Удалится и Ахилл.
Так судил мне рок жестокий;
‎Я паду в весне моей
На чужом брегу, далеко
‎От Пелеевых очей.

Ах! и сердце запрещает
‎Доле жить в земном краю,
Где уж друг не услаждает
‎Душу сирую мою.
Гектор пал — его паденьем
‎Тень Патрокла я смирил;
Но себе за друга мщеньем
‎Путь к Тенару проложил.

Ты не жди, Менетий, сына;
‎Не придет он в отчий дом…
Здесь Эгейская пучина
‎Пред его шумит холмом;
Спит он… смерть сковала длани,
‎Позабыл ко славе путь;
И призывный голос брани
‎Не вздымает хладну грудь.

И Ахилл не возвратится;
‎В доме отчем пустота
Скоро, скоро водворится…
‎О Пелей, ты сирота.
Пронесется буря брани —
‎Ты Ахилла будешь ждать
И чертог свой в новы ткани
‎Для приема убирать;

Будешь с берега уныло
‎Ты смотреть — в пустой дали
Не белеет ли ветрило,
‎Не плывут ли корабли?
Корабли придут от Трои —
‎А меня ни на одном;
Там, где билися герои,
‎Буду спать — и вечным сном.

Тщетно, смертною борьбою
‎Мучим, будешь сына звать
И хладеющей рукою
‎Вкруг себя его искать —
С милым светом разлученья
‎Глас его не усладит;
И на брег воды забвенья
‎Зов отца не долетит.

Край отчизны, светлы воды,
‎Очарованны места,
Мирт, олив и лавров своды,
‎Пышных долов красота,
Расцветайте, убирайтесь,
‎Как и прежде, красотой;
Как и прежде, оглашайтесь,
‎Кликом радости одной;

Но Патрокла и Ахилла
‎Никогда вам не видать!
Воды Сперхия, сулила
‎Вам рука моя отдать
Волоса с моей от брани
‎Уцелевшей головы…
Все Патроклу в дар, и дани
‎Уж моей не ждите вы.

Кони быстрые, из боя
‎(Тайный рок вас удержал)
Вы не вынесли героя —
‎И на щит он мертвый пал;
Кони бодрые, ретивы,
‎Что ж теперь так мрачны вы?
По земле влачатся гривы;
‎Наклонилися главы;

Позабыта пища вами;
‎Груди мощные дрожат;
Слышу стон ваш, и слезами
‎Очи гордые блестят.
Знать, Ахиллов пред собою
‎Зрите вы последний час;
Знать, внушен был вам судьбою
‎Мне конец вещавший глас…

Скоро!… лук свой напрягает
‎Неизбежный Аполлон,
И пришельца ожидает
‎К Стиксу черному Харон.
И Патрокл с брегов забвенья
‎В полуночной тишине
Легкой тенью сновиденья
‎Прилетал уже ко мне.

Как зефирово дыханье,
‎Он провеял надо мной;
Мне послышалось призванье,
‎Сладкий глас души родной;
В нежном взоре скорбь разлуки
‎И следы минувших слез…
Я простер ко брату руки…
‎Он во мгле пустой исчез.

От Скироса вдаль влекомый,
‎Поплывет Неоптолем;
Брег увидит незнакомый
‎И зеленый холм на нем;
Кормщик юноше укажет,
‎Полный думы, на курган —
„Вот Ахиллов гроб (он скажет);
‎Там вблизи был греков стан.

Там, ужасный, на ограде
‎Нам явился он в ночи —
Нестерпимый блеск во взгляде,
‎С шлема грозные лучи —
И трикраты звучным криком
‎На врага он грянул страх,
И троянец с бледным ликом
‎Бросил щит и меч во прах.

Там, Атриду дав десницу,
‎С ним союз запечатлел;
Там, гремящий, в колесницу
‎Прянув, к Трое полетел;
Там по праху за собою
‎Тело Гекторово мчал
И на трепетную Трою
‎Взглядом мщения сверкал!“

И сойдешь на брег священный
‎С корабля, Неоптолем,
Чтоб на холм уединенный
‎Положить и меч и шлем;
Вкруг уж пусто… смолкли бои;
‎Тихи Ксант и Симоис;
И уже на грудах Трои
‎Плющ и терние свились.

Обойдешь равнину брани…
‎Там, где ратовал Ахилл,
Уж стадятся робки лани
‎Вкруг оставленных могил;
И услышишь над собою
‎Двух невидимых полет…
Это мы… рука с рукою…
‎Мы, друзья минувших лет.

Вспомяни тогда Ахилла:
‎Быстро в мире он протек;
Здесь судьба ему сулила
‎Долгий, но бесславный век;
Он мгновение со славой,
‎Хладну жизнь презрев, избрал
И на друга труп кровавый,
‎До могилы верный, пал».

Он умолк… в тумане Ида;
‎Отуманен Илион;
Спит во мраке стан Атрида;
‎На равнине битвы сон;
И курясь, едва сверкает
‎Пламень гаснущих костров;
И протяжно окликает
‎Стража стражу близ шатров.

Анализ стихотворения «Ахилл» Жуковского

Баллада в античном духе «Ахилл» Василия Андреевича Жуковского впервые была напечатана на страницах «Вестника Европы».

Стихотворение завершено в ноябре 1814 года. Тогда наступает для поэта знаменитая Долбинская осень, отмеченная приливом вдохновения. В основе сюжета – сказания так называемого «троянского цикла». В жанровом отношении – баллада, с почти фольклорными элементами плача, причитания. Рифмовка строф перекрестная. Композиция стиха кольцевая, мотивы начала возникают и в финале. Поэт рисует картину ночи после битвы. Все трагедии уже свершились. Ахилл, которому в свое время был предложен выбор – жить долго или умереть молодым, но прославленным, избрал себе вторую судьбу. Знал он также о том, что его собственная смерть последует за гибелью Гектора. Однако Рок не обманешь: приосененный тенью смерти с самого начала, он слышит зловещее пророчество о близкой смерти и от собственных любимых коней. Стих – песнь, исповедальный монолог Ахилла.

«За Гекторовым телом идет» его отец, Приам. «Сумрачный Ахилл» отдает ему труп сына для достойного погребения. «Скрыпят ворота Аида»: подземного царства, аналога ада. «Не жди, Менетий, сына»: упоминается еще один убитый горем отец, на сей раз – Патрокла. За смерть которого и мстил Ахилл. Впрочем, вспоминает Ахилл и о собственном сыне, Неоптолеме. Стихотворение, безусловно, создавалось в русле еще и сентиментализма, романтизма. Собственно, поэтому песня Ахилла переполнена стенаниями. Лексика возвышенная, устаревшая (например, слово «скрыпят», зафиксированное в такой форме в словаре В. Даля). Интонация меланхолическая, в стихе россыпь метафор (глас небес, факел дней угас, тень Патрокла, к славе путь, буря брани, глас души). Град восклицаний, междометия (Ах! О Приам). Умолчания, перечисления, повторы, вопросы. Детали ночного пейзажа, воображаемые картины, встающие перед мысленным взором героя. Множество названий мест (топонимов), имен мифологических и литературных (Илион, Троя, Харон). Сравнение (как зефирово дыханье). Анафора (как и прежде, здесь). Эпитеты (легкой тенью, нестерпимый блеск, грозные лучи, бесславный век, нежном взоре, бледным ликом). Усеченные фольклорные формы глагола (наклонилися, билися). Инверсия (плывут корабли). Апострофа (край отчизны).

Произведение «Ахилл» В. Жуковского – взгляд русского романтика на события Троянской войны.