В Олимпии
стихи читал поэт,
лицо подняв к седому поднебесью.
Из глаз его струился смелый свет,
но руки —
руки были интересней.
Они, то вдаль указывали путь,
где виделись иного цвета вёсны,
то градусника стряхивали ртуть,
то резко поднимались, будто вёсла,
а то, кого-то рядом в пустоте
сшибали с ног приёмом каратэ…
Кричал народ:
— Венок ему на лоб!
И вдруг поэт
уж мраморный отчасти,
взглянул направо —
там молчал Эзоп,
с улыбкой потираючи запястья.
