(Скача верхом на деревянной скамейке)
Любой бы фермер зарыдал,
Облив слезами грудь,
Когда б узрел блаженный край,
Куда мы держим путь.
Там реки полны эля,
Там лето – круглый год,
Там пляшут королевы,
Чьи взоры – синий лед,
И музыканты пляшут,
Играя на ходу,
Под золотой листвою
В серебряном саду.
Но рыжий лис протявкал:
«Не стоит гнать коня».
Тянуло солнце за узду,
И месяц вел меня,
Но рыжий лис протявкал:
«Потише, удалец!
Страна, куда ты скачешь,-
Отрава для сердец».
Когда там жажда битвы
Найдет на королей,
Они снимают шлемы
С серебряных ветвей;
Но каждый, кто упал, восстал,
И кто убит, воскрес;
Как хорошо, что на земле
Не знают тех чудес:
Не то швырнул бы фермер
Лопату за бугор —
И ни пахать, ни сеять
Не смог бы с этих пор.
Но рыжий лис протявкал:
«Не стоит гнать коня».
Тянуло солнце за узду,
И месяц вел меня.
Но рыжий лис протявкал:
«Потише, удалец!
Страна, куда ты скачешь,-
Отрава для сердец».
Снимает Михаил трубу
С серебряной ветлы
И звонко подает сигнал
Садиться за столы.
Выходит Гавриил из вод,
Хвостатый, как тритон,
С рассказами о чудесах,
Какие видел он,
И наливает дополна
Свой золоченый рог,
И пьет, покуда звездный хмель
Его не свалит с ног.
Но рыжий лис протявкал:
«Не стоит гнать коня».
Тянуло солнце за узду,
И месяц вел меня.
Но рыжий лис протявкал:
«Потише, удалец!
Страна, куда ты скачешь,-
Отрава для сердец».
