Как старцу Максиму нельзя на Афон,
так не отпускаешь в тиши отмолиться,
но втягиваешь как строфу в антифон
твоих славословий и плясок, столица.
Еще не дозрела зардевшая гроздь,
и горечь целительней сладости сочной.
Еще я на родине призванный гость,
взыскующий слова для яви построчной.
Друг вынул из петли, родная спасла
от крестного страха, от злого недуга,
и руга цела для простого стола,
и рядом опорой душа и подруга.
Дарящая не оскудела рука,
дремота пытливости не одолела,
и вечная память пока далека
от кельи, где спорится правое дело.
