В синем море на просторе
Ходят волны круглый год.
День и ночь, с волнами споря,
Шел советский пароход.
Капитан — старик усатый,
Молодые моряки…
В темном трюме груз богатый:
Бочки, ящики, тюки.
Пароход винтами крутит
Далеко от берегов.
В чистой маленькой каюте
Едет Миша Корольков.
Миша слушает, не спит:
Это — палуба скрипит,
Это — сильные машины
С непогодой спор ведут.
Проводила мама сына:
Мама — там,
А Миша — тут.
Мама ночи не спала:
Шила, штопала, пекла.
Собрала и уложила,
Ничего не позабыла.
И на пристань привела
И сказала: — Вот сынишка.
Довезите. Добрый путь! —
Капитан сказал: — Парнишку
Довезем уж как-нибудь! —
Мама вынула платок:
— До свидания, сынок! —
Пароход увозит Мишу
В славный порт Владивосток.
В небе ветер гонит тучи,
В небе — молния и гром.
С каждым часом волны круче:
Вот одна идет, как дом,
А за ней уже другая
Из морских глубин встает,
Как игрушку, поднимая,
Как игрушку, опуская
Настоящий пароход.
И по палубе широкой
Не пройти, не проползти —
Там волной, как дом, высокой
Все смывается с пути.
И в столовой и в гостиной
Перекошены картины.
Чай не держится в стакане,
И обед не лезет в рот.
Где-то в Тихом океане
Так и носит пароход.
Миша слушает, не спит:
Это — палуба скрипит,
Что-то стонет под ногами,
Что-то воет, как в трубе.
Миша думает о маме
И немножко о себе.
Мише кажется, как будто
Ходят стены, ходит пол.
Дверь открылась, и в каюту
С фонарем моряк вошел,
Одеяло сдернул с Миши:
— Одевайся и не трусь! —
Отвечает Миша: — Слышу.
Одеваюсь, не боюсь!
Вот как будто все готово,
Красный галстук лег на грудь.
Капитан сказал сурово:
— Застегнуться не забудь!
Миша думает: «Беда!
Пропадем! Кругом вода!»
Капитан сказал: — Спокойно!
Все в порядке. Ерунда!
Мы нигде не пропадали,
Хуже в штормы попадали!
* * *
С каждым часом волны ниже,
Ветер тише, дальше гром.
С каждым часом берег ближе,
Различаемый с трудом.
Над притихшею водой
Светит месяц молодой.
Капитан, как видно, очень
Чем-то важным озабочен.
Капитан стоит с биноклем
И тревожно вдаль глядит…
Все устали, все промокли.
Что-то будет впереди?
Мише сразу стало страшно:
Здесь японская вода,
Здесь чужие, здесь не наши
Люди, горы, города.
«Мы спаслись от непогоды,
Мы вошли в чужие воды,
Мы должны к земле пристать,
У земли на якорь стать.
Неужели в эту ночь
Нам откажутся помочь?»
На торговом пароходе
Над кормой советский флаг.
Пароход в залив заходит.
Где-то слышен лай собак.
На советском пароходе
Под ружьем чужой отряд.
По каютам люди ходят,
По-японски говорят.
В трюме, щелкая замками,
Отпирают сундуки.
Там японскими штыками
Рвут советские тюки,
Бочки, ящики вскрывают,
Документы проверяют.
Весь, как сморщенная слива,
И на все на свете зол,
Сам полковник Мурасива
Составляет протокол.
Моряки стоят суровы
Перед новою бедой.
Рядом с Мишей Корольковым
Капитан — старик седой.
Мурасива губы вытер,
Подбородок почесал.
— Здесь по-русски подпишите!
Капитан
Не подписал…
Миша слушает, молчит,
Сердце Мишино стучит.
Под тужуркою у Миши
Красный галстук на груди.
Сердце, тише, тише, тише…
Что-то будет впереди?
Вот его к столу подводят,
И уже издалека
Мурасива глаз не сводит
С пионерского значка.
— Что за птица?
— Я — отличник.
— Что такое? Кто отец?
— На заставе пограничник,
Красной Армии боец!
Два жандарма пошатнулись,
Два других переглянулись,
Мурасива побелел,
Встал со стула, снова сел.
— Снять с него проклятый галстук!
Руки за спину ему! —
Пионер не испугался:
— Красный галстук не сниму!
Два жандарма пошатнулись,
Два других переглянулись.
Мурасива приподнялся,
Спотыкнулся сгоряча.
И сорвали с Миши галстук
Два жандарма-силача.
В облаках чужое солнце.
За тюрьмой сады цветут.
Два солдата — два японца —
Мишу по двору ведут.
Скрип ступенек. Лязг затворов.
Визг несмазанной петли.
Провели по коридору,
Молча в комнату ввели,
По команде подтянулись,
Повернулись, вышли вон…
Офицер сидит на стуле.
Справа, слева — телефон.
Он сидит, похож на краба,
Полицейский чин из штаба,
И за стеклами очков
Что-то вроде червячков.
Он встает навстречу Мише
(Даже Миша ростом выше):
— Здравствуй, Миша Корольков
Из страны большевиков!
Смотрит хитрыми глазами.
За стеной солдаты ждут.
Миша вспомнил вдруг о маме:
Мама — там,
А Миша — тут.
Там — родные лес и горы,
Над поселком воздух чист.
Здесь — опущенные шторы
И стоит живой фашист.
Офицер подходит к Мише,
Прямо в ухо Мише дышит:
— Если будем мы друзьями,
Если будешь молодцом,
Ты опять вернешься к маме,
Снова встретишься с отцом…
Начинается допрос.
Миша слушает вопрос:
— Ты живешь на Сахалине,
На советской половине.
Сколько вас, учеников, —
Следопытов и стрелков?
— Шестью восемь — сорок восемь,
Пятью девять — сорок пять…
Умножаем, переносим —
Невозможно сосчитать!
Офицер подходит к Мише,
Стиснув зубы. Миша слышит:
— За хорошие ответы
В правом ящике стола
Приготовлены конфеты,
Шоколад и пастила.
За такие же, как эти,
Принесут ремни и плети!
Продолжается допрос,
Миша слушает вопрос:
— Если каждый пионер
Кончит школу, например,
Кем захочет мальчик быть? —
Миша быстро отвечает:
— В Красной Армии служить!
— Если ночью месяц в тучах
И дороги не найти,
По какой тропинке лучше
Нам к заставе подойти?
Ты расскажешь — мы запишем.
Нас не слышат — мы вдвоем.
И тогда ответил Миша:
— Мы своих не выдаем!
Офицер зовет солдат,
Сам съедает шоколад.
— Мы под розгами заставим
Пионера дать ответ!
— Не скажу пути к заставе!
Нет! Нет! Нет!
* * *
Крысы возятся в соломе,
Дверь какая-то скрипит.
Далеко в знакомом доме
Мама бедная не спит.
На далеком Сахалине
Мама думает о сыне:
«Где он? Что с ним? Отчего
Нету писем от него?»
Рыбаки выходят в море,
Ветер гонит рыбаков,
На посту стоит в дозоре
Пограничник Корольков.
Звезды ярче. Месяц выше.
Папа думает о Мише:
«Где он? Что с ним? Почему
Не приехал сын к нему?»
В этот час по коридору
Мишу за руки вели.
Глухо щелкнули затворы.
Мишу бросили. Ушли.
Сухо в грязном кувшине:
Нет ни капельки на дне.
В паутине дверь и стены,
Под ногами пол, как лед…
«Кто спасет меня из плена?
Кто домой меня вернет?»
* * *
Отдыхают мостовые,
И трамваи не звенят.
Тихой ночью постовые
Наш ночной покой хранят.
Под Москвой, у самолетов,
На посту стоит боец.
Вот кремлевские ворота,
За воротами — дворец.
На столе вода в графине,
Лампы светлые горят.
О далеком Сахалине
Здесь сегодня говорят.
О советском пароходе,
О команде моряков
И о том, что на свободе
Будет Миша Корольков.
Не случится с ним несчастья,
Пионер домой придет:
На глазах Советской власти
Человек не пропадет!
Дует ветер, сушит сети
На песчаном берегу.
Дровосеки на рассвете
Пробиваются в тайгу.
Чайки носятся над пеной
Голубых соленых вод.
Возвращается из плена
Наш советский пароход.
В чисто убранной каюте
Тихо тикают часы.
Пароход винтами крутит.
Капитан за чаем шутит,
Улыбается в усы.
Боцман шуткой отвечает,
Боцман радио включает…
Миша думает: «Живу!
И на Родину плыву!»
Сердце, тише, тише, тише…
Миша слушает Москву.
С каждым часом ближе, ближе
Славный порт Владивосток.
Там прибой волнами лижет
Золотой морской песок.
Оттопыривая губы,
В трубы дуют трубачи.
В золотых от солнца трубах
Отражаются лучи.
Город флагами украшен —
Моряки вернулись наши.
Прямо в порт валит народ
Посмотреть на пароход.
Все в порядке. Все здоровы.
Все приехали домой!
Рядом с Мишей Корольковым
Капитан стоит седой.
Миша сходит вниз по трапу,
Видит маму, видит папу.
Миша видит: мама плачет,
Не стесняясь никого.
Миша знает: это значит —
Мама рада за него.
Вид у папы боевой:
Сразу видно — часовой!
А кругом — родные горы,
Сопки, реки и поля.
Здравствуй, наш советский город
И советская земля!
