И в ЭликманАре и в УзнезИ,
В ущельях горных — везде
Я слышал хвалы тебе, ЭэзИ,
Живущему в бурной воде.
К тебе, приминая высохший лист,
Безмолвно шли сквозь туман
С китайским шёлком контрабандист
И с бубном звонким шаман.
Они утомляли мольбами твой слух,
Искали лёгких удач,
Тебя я видел, сердитый дух
И слышал Катуни плач.
Река скакала по скатам скал
Конём, резвящимся смолоду,
А ты, ЭэзИ, на валун намотал
Свою широкую бороду.
Потом, прищурив зелёный глаз,
Бросал в меня пеной звонкой,
На дно уходил, возвращался не раз,
Вертел водяною воронкой.
Когда ты меня устрашал, кипя,
Я только взмахнул нагайкой.
В другой раз я, ЭэзИ, у тебя
Сидел с пригожей алтайкой.
Свидетели — лес и горы… Но вот,
Зелёный от скользкой тины,
Вцепившись руками в водоворот,
Ты вылез до половины.
Посмотрим, кто кого изведёт!
Глаза твои старые жАлки.
Живёшь в Катуни который год,
Поди, надоели русалки?
А тут — соседство трепетных рук,
Земная, тёплая сила…
На дно обрушился так, что луг
Волна едва не скосила!
Тебя, ЭэзИ, я видел опять
Когда, позволив туману
Свободно в твоей бороде гулять,
Ты плакаться вздумал шаману.
Но жрец не сказал в ответ ничего,
Любуясь зарёю пригожей.
Шаман был бессилен, хоть бубен его
Обтянут был новой кожей.
