Густой махорочный угар…
В углу — кудлатая овчарка.
Он губы женщины и чарку
Томил в уюте тёплых нар.
Похмелья страшная пора!
И руки — до сих пор кровавы.
Оставив труп у переправы
Он взял коней, и воз добра,
И эту пленницу… А нож,
Что стал ненужным и постылым,
Метнул в реку… Затянет илом —
Его вовеки не найдёшь!
На нарах азиатский шёлк
Запутан, сбит в высокий ворох,
А ночь черным-черна, как порох,
И за конюшней бродит волк.
Тлетворно дышит самогон,
У пленницы глаза погасли.
Как скот, опустошивший ясли,
Он погрузился в крепкий сон.
