1
Был послан верный Коловрат
В Чернигов дальний из Рязани
С дружиной князя… И назад
Спешит он, радостью объят,
Сжимая меч в широкой длани.
Евпатий видит: сквозь туман
Идёт у ледяного яра
В пыли морозной караван
Купца из Камского Булгара.
И темноликий эфиоп
В наряде, некогда богатом,
Рыдая падает в сугроб
Пред изумлённым Коловратом.
«Могучий русс! Меня страшат
Дороги, кровью залитые;
Владимир и Рязань лежат
У ног жестокого Батыя.
Я разорён, я наг и сир,
Один в снегах чужого мира.
Кружным путём бегу в Каир,
Но как дойти мне до Каира?»
Затмились синие глаза,
Страшна нежданная утрата,
Скатилась чистая слеза
С ресниц на панцирь Коловрата.
Он внемлет голосу беды
И слышит гул неравной брани,
Он зрит горящие сады
И стены горестной Рязани.
«Нет! Мне не обращаться вспять,
Пусть я погибну в жарких ранах…
Я смерть решился восприять,
Чем жить рабом при басурманах!»
И львы, подобные ему,
Пошли за ним сквозь снег и пламя
Туда, где стелется в дыму
Бесчестьем сотканное знамя.
«За мною, други! Нам звенят
Бессмертья гусли золотые!»
…Святую ярость Коловрат
Являет в логове Батыя.
Кричат ордынские князья:
«Из мёртвых русские восстали!»
От блеска харалужной стали
На белый свет взглянуть нельзя,
Враги хрипят, в крови скользя,
И, тьму поганую разя,
Мечи кружились и взлетали.
Едва застынет красный след,
Звериной злобою объята,
За тьмою новой тьма встает,
Теснит дружину Коловрата.
2
С лицом опухшим, как сычуг,
Сидел Батый в шатре узорном,
Над головой его Бунчук
Сползал с древка кропилом чёрным.
Батый ногтями разрывал
Конину, скользкую от крови.
В крови темнел его оскал,
Усы и выбритые брови.
Он мнил: он — бог, он лик земли
Накрыл одной полой халата…
…К Батыю пленных привели
Из славной рати Коловрата.
«Пусть палачи решат теперь,
Способны ль русские к бессмертью…» —
Батый оскалился, как зверь,
И подал знак витою плетью.
Огонь объятья распростёр,
Богатырям готовя тризну;
Они, как в рожь, вошли в костёр
И в муках славили отчизну.
Была их песня как заря,
Как свет могучего заката.
…Осталось три богатыря
От всей дружины Коловрата.
И рубит Коловрат сплеча,
До плеч облитый тёмной кровью,
И кровь по жёлобу меча,
На серебре снегов звуча,
Стремится, о щиты стуча,
На горе ханскому становью.
Тогда в татарской тьме блеснул
Изгиб заклятого булата:
Батыев шурин Хостоврул
Возжаждал крови Коловрата.
(Лишь скорпиону и змее
Поганый батырь жил в отраду;
Он весь был в скользкой чешуе,
Подобно кольчатому гаду.)
«Десницей мщения меня
Не зря отечество избрало!» —
Сказал Евпатий…
И с коня
Сверг Хостоврула он… Гремя,
С горячим запахом кремня
Упало сбитое забрало…
Потом скатилась голова.
Заклятья смутного слова
Ещё шептали губы, рдея,
Но гасли искры волшебства
В зрачках угрюмых чародея.
3
Батый вскочил, судьбу кляня,
Бледнея, словно от угара.
«В полку Метателей Огня
Сыщите мудрого хазара!
Недаром от его руки
Дрожали племена и страны,
С ним — огнемётные станки,
И самострелы, и тараны…»
Хазара под руку ведут,
Его премудрость славят хором.
И сам собой зажёгся трут
Перед его палящим взором.
И пошатнулся Коловрат,
Когда упал с героем рядом
Округлый глиняный снаряд,
Дышавший пламенем и смрадом.
Огонь поднялся до плеча,
Коснулся панциря и платья;
Напрасно к честности меча
Взывало мужество Евпатья!
Он погибал, врагов круша,
В бою за праведное дело…
Сгорела львиная душа,
Остыло пламенное тело…
4
Шумит у ханского шатра
Позорный праздник вероломства.
Волшба, прелестная игра,
Сестра насилья — похвальба
Сошлись у жаркого костра,
Где пляшут похоть и алчба,
К стыду и ужасу потомства!
Там льнёт блудница к палачу;
Руками, скользкими от жира,
Он делит слитки и парчу
Купца из дальнего Каира.
И, растолкав бесовский круг,
Пройдя сквозь белый дым огнища,
Хазар вползает, как паук,
Под своды ханского жилища.
И хан сказал: «Побудь со мной!
Ты, верно, ждёшь моей награды?
Я всё могу. Я бог земной.
Но нет в могуществе отрады…
И сердце как пустой сосуд…
Вся жизнь моя — вино без пены.
И судьбы наши стерегут
Драконы злобы и измены.
Велик не я, а Коловрат…
О, страшной зависти заклятье!
Хазар! Ты ждал моих наград?
Возьми палаческое платье…»
И в горести Батый умолк,
Но вновь позвал к себе гордыню…
И встал и ринулся, как волк,
Чтоб земли обращать в пустыню.
Он мнил: вокруг снега горят
И лёд плывёт кипящей лавой, —
Стране родимой Коловрат
Сиял неугасимой славой.
То сполох был… Его лучи
Неисчислимой чередою,
Как русской доблести мечи,
Прошли над тёмною ордою.
