Ты — всего Поморья честь и слава,
И тебя назвали: Олисава.
Голосом, как медная труба,
Поп мезенский — борода куделью —
Пел над деревянною купелью:
Божья, мол, крещается раба!
С той поры которая путина
Минула? Блестит на взморье льдина,
Приливной водой гудит река,
Весела привычная работа,
Только вот от парусного шкота
Загрубела белая рука.
Олисава, не сама ль кроила
Белый холст на крепкие ветрила,
Чтоб шумели посреди зыбей,
Новой мачты слушая скрипенье,
Не сама ли проверяла звенья
У холодных якорных цепей?
Глухо стонут ледяные горы.
А подруги — на веселье споры —
Не глядят, что снежный ветер лют;
Чтобы день был ярче и чудесней,
Залились морской протяжной песней,
Шторм любой они перепоют!
«Как у Олисавушки-сестрицы
Полуночник леденит ресницы.
Как у Олисавы, у сестры,
Сарафаны шумные пестры,
Бисером расшиты рукавицы!»
Разошлась вовсю морская сила,
Но не зря сидишь ты у кормила,
Ясная владычица волны,
И сжимаешь руль рукою властной.
Только чистым душам в час опасный
Грезятся младенческие сны.
Солнце! Бирюзовая улыбка.
Океан качнулся, словно зыбка,
Наступает радужный покой.
Гнев сменив на солнечную славу,
Ветер приласкает Олисаву
Тёплою и крепкою рукой.
