Мы не знаем слова «Пощади!».
Пусть кипит кромешная работа –
Великан на светлой площади
Пробует ступени эшафота.
В горе нашем, хмурясь и дрожа,
Смертным криком надрывая голос,
Мы несем на острие ножа
Нежность, тонкую как женский волос.
Нам гробницы – стены волчьих ям,
Старых рвов зеленые трущобы.
Нежность к погибающим вождям
Обрастает черной тенью злобы.
В паутинном стынущем углу,
Не найдя кривого изголовья,
Робеспьер на каменном полу
Стонет и плюется синей кровью.
Перед устьем гибельной тропы
Он упал… Готова ли могила?
Эй вы, там, цирюльники толпы,
Не жалейте жаркого точила!
Он лежит… Виски – что серебро.
Слушай, страж, зевающий у входа:
Кандалы, пеньковое жабо
Не к лицу Защитнику народа!
Председатель тайного суда,
Разложи скорей свои бумаги!
Ведь не зря сегодня господа
Вынули упрятанные шпаги.
Нам гробницы – стены волчьих ям,
Мы – колосья темного посева.
Нежность к убиваемым вождям –
Лишь подруга алчущего Гнева.
Он идет, горит багровый рот…
Песня гнева, ты не вся пропета!
Мы не зря промыли эшафот
Рыжей кровью Толстого Капета!
